Тень, ключ и мятное печенье - Алексей Котейко Страница 11

дом через кухню и отпер для Шандора дверь оранжереи. Это было роскошное сооружение на мощном стальном каркасе, с плавными обводами линий, в точности повторенных пластинами из моллированного стекла. Оранжерея располагалась перпендикулярно западному крылу дома, с его тыльной стороны, и с улицы за особняком и деревьями был виден только шпиль над её центральным куполом.

Двух керосиновых фонарей оказалось недостаточно, чтобы как следует осветить оранжерею, и Шандор с конюхом, медленно идущие по центральной дорожке, словно плыли в облаке тёплого света, за пределами которого стены и потолок помещения тонули во мраке. Здесь, как и в саду, среди растений преобладали розовые кусты. Возле одного из них Лайош остановился, рассматривая несколько ещё сохранявшихся на ветвях бутонов.

– Это их естественный цвет? – поинтересовался сыщик.

– Да, – в голосе Роберта проскользнули нотки гордости. – Такого вы не найдёте нигде в городе!

Цветы на кусте, возле которого они стояли, были угольно-чёрными. Шандор осторожно коснулся одного бутона кончиками пальцев, затем наклонился и понюхал его – аромата у розы не было вовсе.

– Вы правы. Я не то, что не видел – никогда не слышал о таком цвете у роз. Это в самом деле не процесс увядания?

Роберт растерянно потёр щеку ладонью.

– Я не слишком-то разбираюсь в садовых делах, господин архитектор. Но вообще-то они расцветают в два окраса – снаружи тёмно-красные, а внутри – белоснежные. Спустя пару месяцев серединка превращается в тёмно-красную, а снаружи цвет темнеет, темнеет, и вот через какое-то время они уже почти сравниваются, становятся чёрными.

– Удивительно, – Шандор ещё раз понюхал бутон, и конюх усмехнулся.

– Зря стараетесь, они и правда ничем не пахнут.

– Мне казалось, что у всех роз есть хотя бы слабый аромат.

– Да, мне тоже так думалось, но вот у этих нет ничего. Они как те движущиеся картинки.

– Синематограф?

– Ага. Человек на них есть, но на самом деле его нет.

– Интересное сравнение, – заметил Шандор, проводя пальцами по бортику массивной каменной вазы, в которой рос розовый куст. На секунду или две пальцы сыщика замерли, затем он отошёл от куста и, достав из кармана платок, принялся протирать им руки. В глазах конюха промелькнула насмешка, но тут же пропала – Роберт был слишком хорошо вышколен, чтобы продемонстрировать своё отношение к такой брезгливости гостя.

– Мадам говорила, что здесь есть автоматоны?

– Точно так, есть. Идёмте.

Первая фигура, к которой они подошли, была наполовину скрыта огромными пальмовыми листьями. Невысокие, но очень толстые – не меньше полуметра в диаметре, как прикинул Лайош – три пальмы располагались полукольцом в огромной каменной чаше, созданной специально для них. Автоматон сидел на бортике чаши, опираясь на камень руками и склонив голову набок.

Шандор невольно замедлил шаги, когда свет фонарей выхватил из мрака хрупкую девичью фигурку. Если бы не зеленоватая патина на бронзе, можно было подумать, что это живая девушка присела отдохнуть под пальмами. Обычно механики, работавшие над подобными машинами, ограничивались простыми масками, лишь в общих чертах повторявшими контуры человеческого лица – но доктору Меершталю этого явно было мало. Скрупулёзно и дотошно он создал полноценное лицо, не забыв даже несколько маленьких щербинок на щеках, словно оставленных перенесённой оспой, и крохотного шрама над верхней губой, слева.

– Да, это и правда настоящая скульптура, как и говорила мадам, – кивнул Лайош, рассматривая фигуру. Автоматон был полностью обнажённым, и в работе с телом его создатель приложил не меньше усилий, чем в работе с лицом. Если бы не тонкие линии подвижных суставов, говорившие о том, что фигура должна была при заводе выполнять какие-то действия, сидящую под пальмами девушку действительно можно было бы принять за одну из тех дриад или наяд, которыми ещё лет двадцать назад было модно украшать частные сады.

Шандор хотел было, как прежде с розами, провести кончиками пальцев по бронзовой «коже» автоматона, но, заметив, что Роберт с любопытством наблюдает за ним, с показным равнодушием отвернулся от фигуры.

– Они все сделаны так же тщательно? – спросил он.

– Все, – кивнул конюх. – И все голые. Во времена моей молодости такое посчитали бы непристойным, но теперь этим уж никого не застыдишь.

Лайош удивлённо взглянул на мужчину, которому на вид было лет пятьдесят, не больше.

– Мастер Роберт, но ведь во времена вашей молодости в парках вроде бы уже стояли статуи. Пусть там мрамор, а не бронза, но все эти нимфы, дриады, наяды…

– То статуи, – нахмурился конюх. – А эти… Они же прямо как живые. Не удивлюсь, если они должны были петь или даже танцевать.

– Но вы же были в синематографе? – улыбнулся Шандор.

– Шутить изволите, господин архитектор, – скорчил кислую гримасу Роберт. – Дело ваше. Только мне вечерами не хочется лишний раз проходить через оранжерею. Всё кажется, что они за мной наблюдают.

– Никогда бы не подумал, что вы суеверны, мастер Роберт, – заметил Шандор. Конюх насупился и больше не сказал ни слова.

Впрочем, когда они обошли всю оранжерею и увидели все расставленные в ней автоматоны доктора Меершталя, сыщик не мог не согласиться с тем, что в словах Роберта есть доля правды. Остальные фигуры были выполнены так же тщательно, и ни одна не походила на другие – комплекция, рост, цвет волос и глаз, не говоря уже про массу мелких деталей. Лайош всё больше убеждался, что такие подробные и точные копии можно создать либо при участии модели, согласной позировать для скульптора долгие часы – либо при наличии множества фотографий с разных ракурсов и с разным увеличением.

Всего в оранжерее оказалось одиннадцать автоматонов. Часть из них стояли, другие сидели, а одна механическая девушка даже лежала в небольшом прудике, будто он был её собственной купальней. У этой фигуры глаза были закрыты, голова откинута, расслабленные руки покоились на каменных бортиках искусственного водоёма.

– Ну уж эта точно не танцует, – заметил Шандор, пытаясь разговорить конюха, который всё ещё обиженно молчал.

Роберт, помедлив немного, на этот раз всё-таки решил поддержать беседу:

– Может быть, она должна нырять и выныривать.

– Может быть, – согласился сыщик. – Как же так получилось, что их не сумели завести?

Конюх пожал плечами.

– Не нашли ключа. Или ключей.

– Вы думаете, тут нужен не один ключ?

– Вы не заметили? – к Роберту вернулось прежнее добродушие. Он поманил «архитектора» и низко