Арбитр Пушкин - Сергей Александрович Богдашов Страница 10

Не прислал адъютанта или придворных, а лично.

— Александр Сергеевич! — произнёс он, когда я сделал шаг вперёд и поклонился. — Екатерина Дмитриевна! Рад вас видеть в стенах моего дома.

Его рука была твёрдой, взгляд — доброжелательным.

Говорил король по-французски с лёгким акцентом, но его речь была мне понятна. Сложнее было бы, если б он на немецкий язык перешёл — у меня с ним не очень.

Николай Павлович и Александра Фёдоровна тоже были рады.

Особенно она.

С её стороны это чувствовалось сразу — в улыбке, которая не гасла на её губах, и в том, как она взяла Катеньку под руку, словно они знали друг друга с детства.

— Мы очень рады, что вы всё-таки смогли приехать, — сказала Александра Фёдоровна, когда мы проходили в зал. — Даже если это получилось неожиданно для вас самих.

— Мы тоже рады вас видеть, — признал я и, прищурившись, посмотрел на Великого Князя. — Только подозреваю, что Его Светлость пригласил нас сюда не только для того, чтобы провести время среди соотечественников.

— Не думаю, что всего две встречи омрачат ваш отдых, — заметил Николай Павлович. — С вами хотел встретиться канцлер Гарденберг. В частности, его интересуют ваши красители. А ещё вас просит о встрече испанский посол Мигель Эскивель. В общем, вы, как всегда, центре внимания.

Вообще-то, необычный способ встретиться. Могли бы и сами связаться со мной в России, а не вмешивать в это дело семью Романовых и заставлять меня прерывать медовый месяц, чтобы примчаться в столицу Пруссии.

Другое дело, что меня трудно застать на одном месте, но кто хочет, тот находит. Пока не знаю, что от меня нужно испанцу, но про немцев могу сказать так — если сумма за красители мне понравится, то я готов простить канцлеру его дерзость.

— Неужели нельзя просто побыть на отдыхе? — спросила Катя улыбнувшись.

— Можно, — ответил князь. — Но только если вы готовы объяснить это остальным. Впрочем, обе встречи назначены на послезавтра, так что время для отдыха есть. Как вы смотрите на то, чтобы завтра провести день в столице, а вечером посетить Берлинскую государственную оперу? Насколько я знаю, завтра дают оперу Бетховена «Фиделио». Это обязательно нужно послушать.

При упоминании оперы, я заметил, как у Кати загорелись глаза. Насколько я теперь знаю, балы она не привечает, а вот театр ей нравится. Да и где ещё можно посмотреть на игру актёров в этом времени, как не в театре? Телевидения же еще нет. Так что, если опера жене понравится, то я готов и Николаю простить, что выдернул меня из России.

Ближе к вечеру в Малом зале дворца состоялся скромный ужин в честь нашего прибытия.

Фридрих Вильгельм III сидел во главе. По правую руку от него находились сыновья, приехавшие в Парец, чтобы повстречаться с сестрой, а по левую, собственно, сама Александра Фёдоровна с Николаем Павловичем. Ну и мы ближе к краю стола примостились.

А вот кого я не ожидал увидеть рядом с Великим Князем, так это Великую Герцогиню Саксен-Веймар-Эйзенахскую.

И нет, это не три разных лица, а всего лишь старшая сестра Николая — Мария Павловна. Та тоже примчалась в предместье Берлина, чтобы повидаться с братом и его женой.

Король за столом отпускал шутки и выглядел очень довольным.

Собственно говоря, а что ещё человеку для счастья надо? Чтобы твои повзрослевшие дети под одной крышей за столом подле тебя порой собирались, да внуки в соседней комнате играли да спали. Вот и весь рецепт.

Весь следующий день, как и обещал Николай Павлович, мы провели в Берлине, а вечером попали в театр.

Честно говоря, в опере я ни слова не понял. Мало того что на немецком языке, так ещё и пели. Пожалуй, если б не либретто, в которое я периодически заглядывал, то выглядел бы полным невежеством. Нет, оркестр и солисты были на высоте — я даже иногда им аплодировал. Но не моё это.

К моему удивлению жену опера зацепила, и она ревела оба действия и всю дорогу до Пареца. Успокоилась только за полночь, да и то не без моей помощи.

* * *

Канцелярия князя Гарденберга располагалась в старом здании, где каждый камень помнил ещё времена Фридриха Великого. Каменные стены, высокие потолки, часы, которые били так, будто отсчитывали не время, а ход истории.

— Ваше Сиятельство, — начал я, когда меня провели в кабинет, где за столом уже ждал сам канцлер. — Благодарю за приём. Не ожидал, что меня сочтут достойным внимания так скоро.

— Вы недооцениваете себя, князь, — ответил он по-французски, аккуратно откладывая перо. — Ваше имя уже давно не просто имя. Оно стало обещанием.

— Надеюсь, не войны?

— Скорее… сотрудничества.

Он указал на кресло. Я сел. За окном светило то же солнце, что греет и Петербург, и Берлин. Только здесь оно казалось чуть более холодным и мне невольно захотелось вернуться в… Крым.

Беседа началась в деловом русле. С красителей. С их применения в текстильной промышленности, особенно в военных нуждах.

— Мы готовы закупить партию ваших новых пигментов, — сказал Гарденберг, после того как мы обсудили несколько образцов. — Даже заплатим выше, чем вы просите.

— Зачем? — спросил я. — Если бы вы хотели экономить, заказали бы у своих химиков. А если вам нужен контроль над поставками — тогда это уже политика.

Канцлер позволил себе едва заметную улыбку.

— Иногда цена — не только деньги. Иногда она измеряется доверием. Или стратегией.

— Тогда позвольте мне быть более точным, — сказал я, сложив руки на столе. — Почему именно Россия? Почему не Англия? У них технологии развиты, рынки шире, а ваша промышленность им хорошо знакома.

— Англия слишком много на себя берёт, — ответил он. — Особенно теперь. Они хотят не просто сбыт товара. Они хотят влияния. А с вами, князь, мы говорим не как с конкурентом. А как с партнёром.

— Интересное определение, — усмехнулся я. — Только я не уверен, что понимаю, чей интерес вы сейчас отстаиваете: Пруссии или Австрии?

Разговор становился плотнее и занимательнее.

— Александр Сергеевич, — произнёс канцлер, немного наклонившись вперёд, — вы знаете, как сложно быть третьей силой между двумя великими? Мы не можем позволить себе быть зависимыми от одного. Но и не можем игнорировать другого.

— То