Черные ночи - Геновева Димова Страница 10

— Вила, ты слышала о монстре под названием мратиняк? — спросила Косара.

— Слышала, хоть и давно. Что заставляет тебя думать, что здесь замешан мратиняк?

Косара колебалась. А и правда, что? В сцене, которую она обнаружила в курятнике Ибрагима, не было ничего сверхъестественного. Все куры мирно умерли во сне… Вот только петух выглядел так, будто боролся за жизнь, но с кем? С монстром? С собственной паникой?

Что-то было нечисто, поняла Косара. Что-то зацепилось в ее подсознании, унюханное среди куриного дерьма и гниющих кормов.

— Запах, — произнесла Косара. — В том курятнике несло магией.

Она ожидала, что Вила отмахнется. Сочинять безумные теории о давно забытых монстрах и в качестве доказательства приводить только запах? Смешно.

Однако старая ведьма нахмурилась еще сильнее, в уголках ее рта собрались морщины.

— Магия какого сорта?

— Не наша. Из царства чудовищ.

— Ты уверена?

— Уверена. По крайней мере, я так считаю. — Косара замолчала. — Но это невозможно! Лето на носу, Темные дни давно прошли. Мне точно показалось.

Хотя Косара не могла отрицать, что погода в преддверии июня до жути странная. Что, если это признак серьезной беды? Темные дни ближе, чем ей казалось?

— Не думаю, что тебе показалось, — мрачно сказала Вила. — Ты не ошиблась.

— Но, Вила…

— Прошлой ночью я проснулась от сильного шума. Мой дом ходуном ходил. Я выбежала на улицу, испугавшись землетрясения, и что, как ты думаешь, я увидела? В грязи был огромный след от куриной лапы.

— Вила, — мягко напомнила Косара, — у тебя дом расхаживает на куриных ногах.

— Думаешь, я совсем старая бестолочь и не вспомнила об этом первым делом? А размерчик-то ноги у моего дома не такой большой!

Дрожь пробежала по спине Косары. Чудовище больше целого дома? Это не предвещало ничего хорошего.

— Я думаю, — продолжила Вила, — мратиняк охотился на мой дом, но получил отпор. Возможно, в следующий раз монстра не удастся отпугнуть.

Косара выругалась себе под нос.

— Как это возможно? Как мратиняк мог пробраться к нам не в Темные дни?

— Должно быть, кто-то его призвал. Вытащил из царства чудовищ за хвост, потому он и злой такой.

— И кто же?

— Ни малейшего разумения, — глубоко вздохнула Вила.

Косара долго смотрела на нее, ожидая хоть какого-то разъяснения, но его так и не последовало. Что бы ни делалось в Чернограде, Вила всегда знала все. О ее умении предвидеть будущее ходили легенды, а еще она следила за всеми здешними ведьмами и колдунами. Косара ни единого прыща не смогла бы скрыть за мороком так, чтобы старая ведьма не прознала об этом.

— Кто бы его ни призвал, силы у него немерено. — Вила коснулась своих белоснежных волос, упавших на плечо. — А может, это я старею.

Косара одернула себя, чтобы не разглядывать дальше морщины на лице Вилы. Старая ведьма, конечно, происходила из времен древних — Косара только читала в пыльных томах о тех событиях, что Вила видела воочию. Но все же казалось немыслимым, что она действительно могла потихоньку дряхлеть. Вила была неотделимой частью города, сколько себя помнила Косара, и всегда выглядела одинаково.

— Не неси чепухи, — быстро ответила Косара. — Ты, видно, просто всполошилась, раз твои заклятия не сработали как должно. Отдохни-ка лучше.

— Ты, наверное, права, — сказала Вила, и уже это весьма тревожило: ведьма никогда не признавала чужой правоты. — Дай мне знать, если что-нибудь обнаружишь.

А потом она исчезла, оставив после себя лишь розовые клубы дыма в хрустальном шаре.

Косара потянулась, и кресло под ней застонало. Огонь в очаге давно погас, и она промерзла до костей.

Нужно лечь и выспаться. Ее ждал еще один долгий день, причем первая же встреча была назначена на раннее утро. Встреча с туристом из Белограда. Напился пьяным домашней ракии, временно утратил зрение, но божился, что его прокляли, и хотел, чтобы Косара нашла преступника. По крайней мере, он хорошо платил.

Ее взгляд упал на игральные карты на столе. Прежде чем идти спать, стоило сначала выяснить, что произошло с черноградскими несушками.

Косара разложила карты крестом, как она всегда делала: одна сторона для прошлого, одна для грядущего, одна для ее распутья, одна для возможных результатов. Все, что получилось, — трефово-пиковый ряд, предрекающий какую-то неясную беду.

— А другие новости будут? — пробормотала Косара и сделала новый расклад.

И снова карты не сказали ей ничего полезного. Они даже не раскрывали, какого рода опасность ее ждала, не говоря уже об источнике этой опасности.

Косара вздохнула. Решение у нее имелось.

Онемевшими пальцами она расстегнула свое теневое ожерелье. Бусины были гладкими, на ощупь словно восковыми и лишь чуть-чуть теплее ее кожи.

Она сняла их с цепочки одну за другой и покатала меж ладонями. Бусины трансформировались в ее руках, вырастая и становясь менее материальными, приобретая сходство с тьмой.

Вскоре Косара оказалась в окружении теней, разлитых по стенам и другим поверхностям, словно чернила. Некоторые плавали в воздухе и с любопытством кружили вокруг нее. Другие — быстро плясали, очевидно радуясь вновь обретенной свободе. Их шепот эхом отдавался в голове Косары. В суматохе она едва могла разобрать хоть словечко.

— Замолчите, — сказала она. — Пожалуйста.

Она знала, что они не послушаются. Они никогда не слушались.

— Мне нужна ваша помощь! — почти криком воззвала к ним Косара.

Наконец именно тень Косары привела остальные в некое подобие порядка. Они прекратили свой танец и окружили ведьму, возвышаясь над ней, наблюдая без глаз. На мгновение, короткое, но такое приятное, в комнате стало тихо.

— Мне нужно знать, кто вызвал мратиняка, — сказала Косара.

Это заставило их снова заголосить. Голоса поднялись, как волна, и ее собственные мысли потонули в них. Она только различала отдельные слова или фразы то тут, то там: «монстр», «цыплята» и «о нет, только не снова».

— Сосредоточьтесь, — приказала Косара.

Большинство затихли — из чистой вежливости, а не потому что у нее якобы была над ними власть, напомнила Косара себе.

Пара теней, однако, продолжали перешептываться в уголках сознания Косары. Этих ей никогда не удавалось заткнуть. Их разговор был приглушен и едва слышен, но в нем снова и снова всплывало имя Змея. Еще сильнее тревожило то, что она могла видеть его периферийным зрением. Бледную фигуру, таящуюся в темноте.

Она знала, что на самом деле его там нет, — он являлся лишь в воображении теней, которое слилось с ее разумом. Не обращать на Змея внимания было по-прежнему трудно. Под халатом с нее ручьями тек холодный