Майкл Муркок - Вечный Герой (сборник) Страница 68

Я пожал плечами:

— Я не знаю смерти. Я бессмертен.

— Значит, вы действительно из Ледяного Замка?

— Я не знаю, откуда я. Я выступал в роли многих Героев. И видел множество эпох на Земле.

— Правда? — его интерес ко мне заметно вырос, и это был чисто академический интерес, я это видел. Никакого сочувствия. Никаких эмоций.

— Значит, вы путешествуете во Времени?

— Да, нечто в этом роде, хотя и не в том смысле, что вы имеете в виду.

— Несколько столетий назад — а может быть, тысячелетий — на Земле жила раса людей. Я слыхал, что они владели искусством путешествовать во Времени и покинули этот мир, поскольку знали, что он умирает. Но это, конечно же, легенда. Но вы ведь тоже легенда, граф Урлик. А вы существуете…

— Вы верите, что я не самозванец?

— Верю. Так как же вы путешествуете во Времени?

— Я переношусь туда, куда меня призывают. Прошлое, настоящее, будущее — все это не имеет для меня никакого значения. Равно как и теория о циклическом строении Времени. Я верю, что существует множество вселенных и множество альтернативных судеб и предназначений. Вполне возможно, я никогда не был частью этой планеты ни в одном из своих воплощений. И наоборот, все они могли быть частью истории Земли.

— Странно… — задумчиво произнес Шаносфейн, поднимая тонкие черные пальцы ко лбу. — Наша вселенная имеет четко определенные границы и конкретное место в Пространстве, а ваша — огромна, неопределенна и хаотична. Если, прошу меня простить, вы не безумец, тогда в ваших словах я нахожу некоторые подтверждения моим собственным теориям. Интересно…

— В мои намерения входит, — продолжал я, — найти способ и средства вернуться в один из этих миров, если он еще существует, и во что бы то ни стало остаться там.

— Вас, стало быть, не очень прельщает мысль о перемещении из одного мира в другой, из одного Времени в иное?

— Нет, лорд Шаносфейн. Вечные скитания меня не прельщают. Особенно тогда, когда в одном из этих миров есть существо, к которому я испытываю великую любовь и к тому же взаимную.

— А как вы нашли тот мир?

Я начал рассказывать. И скоро обнаружил, что пересказываю ему всю свою жизнь, все, что случилось со мною с того часа, когда Джона Дэйкера призвал к себе король Ригенос, дабы помочь армиям Человечества в их войне с элдренами, а также подробности всех моих превращений и воплощений, все, что выпало на мою долю до той самой минуты, когда патруль из Ровернарка повстречался мне на берегу соленого моря. Он слушал меня с огромным вниманием, глядя вверх, на потолок, не прерывая, пока я не закончил.

Некоторое время он молчал, потом вздохнул и дал знак слуге:

— Принеси воду и рис.

Потом еще некоторое время сидел неподвижно, будто переваривая мой рассказ. Я подумал, что он теперь наверняка считает меня сумасшедшим.

— Так вы говорите, что вас сюда призвали, — в конце концов произнес он. — Но мы не призывали вас. И вообще это маловероятно, чтобы мы — какая бы опасность нам ни грозила — так сильно верили в древнюю легенду и так полагались на нее…

— А есть здесь еще кто-нибудь, кто мог призвать меня?

— Да.

— Но епископ Белпиг утверждает, что это тоже маловероятно.

— Мысли Белпига соответствуют его настроению в данный момент. Но здесь существуют и другие общины, помимо Ровернарка. Есть еще и города за морем. По крайней мере, они существовали, когда сюда явилось Серебряное Воинство.

— Белпиг ничего не упоминал об этом Воинстве.

— Может быть, он забыл. Прошло уже немало времени с тех пор, как мы в последний раз слышали о них.

— А кто они такие?

— Варвары. Грабители. Их цели нам не известны.

— Откуда они явились?

— Я думаю, с Луны.

— С неба? А где находится ваша Луна?

— Говорят, на другой стороне мира. В книгах я читал, что когда-то она все время была на небе, но теперь ее там нет.

— А эти Серебряные Воины, они люди?

— Нет, насколько можно судить по полученным нами сообщениям.

— А могут они представлять угрозу Ровернарку, милорд? Могут они вторгнуться сюда?

— Весьма возможно. Я думаю, они хотят завоевать эту планету.

Я взглянул на него, пораженный тем, как равнодушно он говорит об этом.

— И вас не беспокоит, что они могут вас уничтожить?

— Пусть они завоюют нашу планету. Какая нам разница? Наша раса все равно скоро погибнет от наступающих льдов — с каждым годом они подбираются к нам все ближе и ближе. А Серебряные Воины, кажется, лучше приспособлены к жизни в ледяном мире, чем мы.

Такой аргумент можно было понять. И хотя мне никогда еще не приходилось встречать подобного равнодушия и отсутствия интереса к собственной судьбе, я невольно восхищался своим собеседником. Но сочувствия к нему не испытывал. Ведь мне Судьбой была ниспослана вечная борьба. Правда, сейчас я еще не мог понять, за что и против чего. И хотя мне была ненавистна сама мысль о постоянной войне, о сражениях на протяжении всей моей жизни, мои воинственные инстинкты доминировали надо всем остальным.

Я пытался найти хоть какой-нибудь ответ на слова Светского Владыки. Между тем он поднялся со скамьи:

— Ну, что же, мы еще с вами встретимся и побеседуем. Вы можете жить в Ровернарке, пока у вас не возникнет желания покинуть его.

Сказав это, он вышел из комнаты.

Потом появился слуга с подносом в руках, на котором был рис и вода. Но у двери он повернулся и последовал за своим хозяином.

Итак, я побеседовал и с Духовным, и со Светским Владыками Ровернарка, но эти беседы внесли в мои мысли еще больший разлад, чем прежде. Почему Белпиг ничего не сказал мне о Серебряных Воинах? Суждено ли мне сразиться с ними, или — тут меня вдруг осенило! — именно народ Ровернарка окажется тем врагом, воевать с которым я и был сюда призван?

Глава V

Черный Меч

И вот, совершенно несчастный, терзаемый разлукой с Эрмизад и чувством огромной потери, я поселился в Обсидиановом городе — Ровернарке. Целыми днями я предавался размышлениям, раздумьям, копался в старинных книгах и странных манускриптах, пытаясь найти решение собственной трагической дилеммы. Но ничего, кроме предчувствия неминуемой беды, не возникало, причем это ощущение росло в моей душе с каждым днем.

Если четко придерживаться истины, ни дней, ни ночей как таковых в Обсидиановом Городе не было. Люди ложились спать, просыпались, ели тогда, когда им хотелось, и вся остальная их деятельность подчинялась тому же ритму, поскольку ничего нового вокруг не происходило, а привычное не вызывало уже никакого интереса.