Царство Сибирское - Роман Феликсович Путилов Страница 6

Омск. Путевой дворец князей Строгановых.

Санки, в количестве трех штук, с запряженными в них бодрыми коняшками, с утра наняли слуги на извозчичьей бирже. Мы разместились в узких, украшенных резьбой возках, извозчики закрепили багаж, и наш маленький поезд покатил к дворцу княгини Строгановой. Пропетляв по заснеженным улицам Омска, и подъехав к воротам, экипажи замерли напротив ворот, которые начали приоткрываться…

Солдаты шустро бросились таскать багаж к высокому крыльцу, извозчики закурили… Госпожа Бухматова, снова бросив на меня тревожный взгляд, приобняла девочек и повела их в сторону дворца, впереди их, однако стараясь держаться поближе, шла Анна Агаполкова, стараясь не хромать. Я вылез из возка последний, сунув извозчикам пару рублей, перехватил поудобнее завозившуюся в одеяле Алену, зашагал к воротам. Вера в очередной раз обернулась и ее лицо исказилось яростью… Она дернула, вовсю болтавших, девчонок за свою спину, как будто хотела оградить их от неведомой опасности, что внезапно появилась у меня за спиной… За спиной? Я успел перенаправить свой магический щит за свою спину и прижать сверток с девочкой к груди, когда за моей спиной раздался залп и меня ударило в спину, как будто лягнула лошадь. Я по инерции пробежал пару шагов, понимая, что по мне бьют чем-то особо мощным, и еще пара залпов, и мою защиту снесет, вместе со мной…

Вера, рыча от ярости, копалась в сумке, наверное, искала свой револьвер, девочки, укрывшись за ее спиной, умудрялись с любопытством выглядывать из-за ее… бедер? Во дворе метались люди, пара тел лежала в неудобных позах, в которых живые обычно не лежат…

— Ложись, дура! — рявкнул я, в бешенстве перекрывая криком шум стрельбы, но понимая, что еще один залп и я, и эти курицы, что живы, потому, что их прикрывают остатки моего щита, ляжем на этом дворе безжизненными тушками, окропив снег красненьким… Какой идиот я, что не обвешался при поездке в центр города всеми своими цацками, а надел только шейную гривну, полагая ее запас маны достаточным, для короткой поездки до вокзала и обратно…

Боги и предки! Никак моя божественная покровительница надоумила Веру не палить в неизвестных мне душегубов за моей спиной, из своего короткоствольного револьвера, а упасть на землю, обхватив руками девчонок, а потом мой щит схлопнулся под ударами роя пуль, и я бросился на землю, стараясь, чтобы приземление Алены было комфортным

Глава 3

Глава третья.

Омск. Путевой дворец князей Строгановых.

Судя по всему, нападавшим был не чужд технический прогресс — свинцовым дождем двор и дворец Строгановых поливали какие-то пулеметы или митральезы, ничто другое не могла создать такую плотность огня. Я был пока жив… Я оглянулся назад — госпожа Бахмутова, прижимая девочек к земле, ловко ползла в сторону, выложенной из кирпича, клумбы, за которой могли спрятаться пару десятков человек. Значит, мы все пока живы и только благодаря тому, что умерли другие люди. Меня пока не достали вражеские пули, потому, что между мной и нападавшими лежали убитые лошадки, извозчики и их возки, которых безжалостно расстреляли первыми. Вот такая жизнь — мужики умерли с улыбками на губах, думая, что неплохо заработали, перевозя семейство барина…

Вражеский огонь внезапно прекратился, со стороны улицы раздался хруст снега, звон оружия, чьи-то команды. Значит, это не просто покушение, это нападение на дом. Сейчас противник под прикрытием пулеметов ворвется во двор, затем зачистит дом и начнет вывозить ценности…

Я осмотрелся, после чего, немыслимым образом развернувшись, запустил перетянутое ремнем одеяло с девочкой в сторону широченного кирпичного столба ворот. Легкий кулек скользнул по ледяной поверхности и закатился за кирпичную кладку, где девочка будет в относительной безопасности, а я потянулся к кобуре. Не хотел пугать сестер, на вокзал взял с собой лишь один револьвер, хотя вряд ли я успею расстрелять весь барабан… Скоро над перевернутыми возками появятся головы первых нападавших, и я открою огонь, забрав с собой, кого успею… Жаль конечно, что все так кончается… Неожиданно, из чердачного окна под крышей дома Строгановых застучали выстрелы, и я облегченно выдохнул. Кажется, еще немножко поживем. Многоствольные пулеметы есть не только у душегубов, что напали на мой дом… Фасад дома взорвался фонтанчиками выбитой пулями кирпичной крошки, по нему стреляли не менее трех митральез, градом посыпались стекла из оконных проемов, на мой пулемет, играя в явном меньшинстве, по- прежнему поливал огнем что-то, невидимое для меня. Вот только вражеские попадания никак не могли взобраться выше второго этажа. Видимо, противник расположил свои «молотилки смерти» где-то в подвале, напротив нашего дома, откуда они не могли задрать стволы выше определенного уровня. Но долго так продолжаться не может — на месте вражеского командира, я бы снял одну из митральез с позиции и переместил ее на другую точку, откуда можно подавить мой пулемет и тогда нам конец — в доме всего два десятка человек мужчин, и я не уверен во всех, что они способны взяться за оружие…

Где-то на улице вспыхнула яростная стрельба, раздался многоголосый крик «Ура!», а потом кто-то стал кричать, что они сдаются.

— Ваше светлость…- во внезапно наступившей тишине, кто-то заорал, высунув голову с чердака дома Строгановых: — Можете вставать, мы победили!

Я осторожно приподнял голову, разглядел солдат в форме княжества, после чего рывком поднялся, подхватил кулек с плачущим ребенком и двинулся в глубь двора, в поисках ее матери — поигрался и будет, у меня тут городская война. Вера с девочками сидела на корточках за клумбой, лица бледные, но никто не истерит и не рыдает, и то хлеб.

— У вас тут так каждый день так? — спросила бонна, принимая от меня ребенка.

— Нет. У меня здесь скопились ценности на много тысяч рублей, не успел вывезти… — я виновато отвел глаза: — Извини…те, потом договорим…

Не знаю, что твориться в доме, возможно, что кто-то неосторожно высунулся в окно и словил пулю, но во дворе лежат четыре тела — двое моих солдат, что донесли вещи до крыльца, и двое слуг из дворца, что вышли нас встречать… Наверное, их убило самой первой очередью. А еще у крыльца лежит невезучая барышня Анна Семеновна Агополкова, которой пуля попала куда-то в бок. Она лежит совсем бледная и по-видимому, собралась умирать… Но я не могу допустить смерти этой несчастной девушки у меня в гостях, поэтому реву медведем –шатуном, чтобы мне сейчас-же представили целителя или,