Фрейя. Ведущая волков - Аля Файпари Страница 52

Днем, после того как оставила Николаса заканчивать дела в конюшне, я не пошла отдыхать, как он просил. Не смогла заставить себя, понимая, что Ник в это время отрабатывает потраченные на меня средства. Поэтому весь оставшийся день я помогала Сахаар, а на закате Делия скромно попросила меня приготовить ужин, пока она зашивает рассеченный подбородок какого-то неудачливого паренька.

Оставив мясо и овощи дожариваться на огне, я вернулась к столу, чтобы нарезать хрустящий хлеб. Не считая того яблока, я так ничего и не съела за весь день и теперь волком поглядывала на кипящий котел.

Послышался детский голосок за дверью, и она тотчас распахнулась, впуская растрепанную Лети, которая сжимала что-то в кулачке. За ней в дом вошла Делия и с удовольствием принюхалась:

– Как вкусно пахнет!

Лети привстала на носочки, чтобы с интересом посмотреть на лопающиеся вокруг мяса пузырьки, и я потрепала ее по голове.

– Осторожно, не обожгись, – предупредила я. Девочка послушно отступила и уселась за стол, нетерпеливо застучав пальцами по его поверхности. – Потерпи, почти все готово.

Я наполнила для них миски, разлила по кружкам молоко, протянула ломтики хлеба и замешкалась, не зная, что делать дальше.

– Отужинай сегодня с нами, – предложила Делия, а когда я отрицательно замотала головой, мягким, умоляющим голосом продолжила: – Пожалуйста, милая, мы так редко видимся. Если ты беспокоишься из-за Аяна, он придет домой позже.

Я не стала признаваться ей в настоящей причине отказа – нежелании даже на некоторое время становиться частью их семьи, терзать свое сердце образами того, как могло было быть и с кем. Однако в ее словах была доля правды. Я старалась не попадаться на глаза Аяну, который, как и Николас, регулярно чем-то занимался и собирался в Доме Совета со старшими воинами.

– Ладно, только недолго, – сдалась я под напором двух пар умоляющих глаз и положила в чистую миску несколько неполных ложек рагу.

– Побольше, Фрейя! Ты совсем не ешь! – возмутилась Делия.

– Спасибо, – поблагодарила я, когда все расселись и принялись за ужин.

Делия только отмахнулась и протянула мне самый большой ломоть хлеба.

Вопреки моим опасениям тишина над столом висела недолго, а неловкость и вовсе испарилась, когда Делия начала оживленно делиться событиями прошедшего дня. Она рассказала веселую историю о пареньке, который умудрился разбить подбородок, поскользнувшись на куче неубранного лошадиного навоза. Отсмеявшись, я вдруг заподозрила неладное и заметила, как внимательно, почти не мигая, меня рассматривает Лети. И не ошиблась.

Когда Делия отвлеклась на глоток молока, девочка раскрыла ладонь, и на стол со стуком приземлилась деревянная фигурка волка.

– А это правда, что раньше ты жила с волками?

Делия поперхнулась и строго посмотрела на дочь.

– Летиция!

– Нет-нет, все в порядке, Делия. Мне не сложно ответить, – убедила я ее и кивнула малышке, дергавшей в нетерпении ногой. У нее тут же заинтересованно округлились глаза.

– О-го! А где твоя семья?

Мать легонько пнула дочь под столом и свирепо уставилась на нее. Вот только никак не остудила порыв ребенка.

– Полгода назад, – спустя мгновение заговорил я, глядя в собственное отражение на дне кружки, – на мою деревню напал враг.

– Кезро? – испуганно шепнула девочка, подавшись вперед.

– Да. – Я сглотнула и продолжила: – Они… разрушили все, и я осталась одна. Той же ночью в лесу меня окружила стая волков. Я готовилась к смерти, но вожаки не тронули меня. Не знаю, что их остановило.

– И что было дальше? – выдохнула малышка.

– У меня не было сил охотиться из-за болезни, и на третий день главная волчица принесла мне заячью тушку. Немного окрепнув, я день ото дня бездумно бродила по лесу, а волки бежали следом, хоть и держались на расстоянии. Только светло-серая волчица, Легенда, осмеливалась подойти ближе. Ее всегда охранял огромный черный волк. Я звала его Лидер.

А потом наступила зима…

Я опускала многие подробности из-за Лети, но рассказ все равно вышел долгим. Я поведала о том, как члены стаи принимали меня, о наших охотах и длинных, холодных зимних ночах. Поведала о том, как выслеживала диких животных, чтобы воспользоваться их шкурой и укрыть бившееся в ознобе тело. Как прижималась к бокам волков, как они защищали меня от опасности, делились едой. Как показывали свой мир.

Женщина и ребенок с серьезными лицами ловили каждое мое слово, и порой я краем глаза замечала, как их кожа покрывается мурашками. Ложки перестали мерно стучать по мискам, а позабытое рагу давно остыло.

Я не знала точно, в какой момент звук моего голоса начал сливаться с тихим скрежетом. Замолчав, я обернулась и увидела сидящего на скамье в прихожей Николаса. Он несколько рассеянно точил лезвие своего топора, явно прислушиваясь к разговору.

– Люди боятся их. Истребляют без сожалений, лишь бы сберечь свою шкуру или получить вознаграждение. В то время как волк при виде опасности обходит ее, лишнего не берет и забавы ради не убивает. Они куда достойнее людей. Нам среди них нет места.

– Но тебя они приняли, – возразила Лети.

– Чтобы стать частью стаи, мне пришлось похоронить в себе человека.

Малышка затихла и задумчиво свела брови к переносице.

Скрежет прекратился.

Я оглянулась и встретилась глазами с Ником. Его лицо словно было высечено из камня, а взгляд не выражал ничего. Но потом я разглядела в нем слишком многое.

Я поднялась из-за стола, подошла к котелку и до краев наполнила еще одну миску. Сверху положила ломоть хлеба и налила в кубок молока из кувшина.

– Затем Кезро пришли за мной. Вернулись, чтобы закончить начатое.

– А что потом? – В нетерпении подпрыгнула Лети.

– Потом… – Я направилась к Нику, который не сводил с меня взгляда. У меня сбилось дыхание. Я остановилась и, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, закончила: – Потом меня спас твой брат.

Николас отложил топор и медленно забрал протянутый ему ужин. Его палец слегка коснулся моей ладони, и я, почувствовав, как предательское сердце ускорило бег, поспешила вернуться к столу. Ник почему-то остался на месте.

– У меня самый лучший брат! – с гордостью заявила Летиция, когда я села на стул. – А ты скучаешь по своей семье? – грустно спросила она.

– Каждый день, – тихо ответила я. – По брату и маме. Отца я почти не помню. Он умер, когда я была совсем маленькой. У меня в памяти осталось только его имя – Теон.

– Что? – раздался хриплый, почти не знакомый мне голос.

Сперва