Виктория Угрюмова - Белый Паяц Страница 50

– А что, вполне логично, – признал генерал. – Или человек логофета, или посланец Пантократора, но кто-то из них свое дело сделает.

– Они смогут отыскать его, только оказавшись в одном месте в одно время…

– То есть нужно было сразу сказать не «двое», а «вдвоем», – уточнил Могадор, в котором крепко-таки засела наука Флегия.

– Я верно понял, что вы их уже отправили? – уточнил Гус Хиттинг.

– Абсолютно верно. Пророчество пророчеством, но существует еще и простая рутинная работа – кому, как не вам, славный Гус, знать об этом. Уверен, что наши посланцы уже близки к цели настолько, насколько это вообще возможно.

– Кто они?

– Их имена вам ничего не скажут. Но они верные и преданные слуги его величества, а главное – умеют читать знаки. Если кто и поймет, где искать дитя Абарбанеля, то только эти люди.

– Допустим, Пантократор все же отправит на землю своего посланца, – предположил чегодаец.

– Тогда мы дружно вознесем вседержителю благодарственную молитву, – отозвался Фрагг Монтекассино. – Но бездействовать я не намерен.

– Эти люди посвящены в тайну пророчеств? – спросил король.

– Иначе нельзя, ваше величество. Сегодня я отослал им последнее сообщение о том, что встретятся они с ним в бою.

– Значит, грядет война? – просто спросил полемарх. – То-то мне третью ночь подряд снится кровавая сеча. У меня на губах ее вкус.

Собеседники переглянулись. Всем была известна диковинная особенность генерала – он кожей предощущал грядущие войны, и это чутье его никогда не подводило. К тому же в Оганна-Ванке был еще один человек, предсказывавший войны до того, как их объявляли.

– Боюсь, это случится раньше, чем вы предполагаете, – сказал начальник Сумеречной канцелярии. – Нам бы очень пригодились подробности.

– Десятки рукописей, книг и сотни манускриптов почти дословно повторяют друг друга, – простонал великий магистр. – Он писал как сумасшедший одно и то же, одно и то же. Его преследовали кошмарные видения, и он стремился избавиться от них и предупредить нас. Порой он снится мне – у стрельчатого высокого окна, за которым висит непроглядная черная ночь, с пером в руке, а вокруг разбросаны исписанные листы… Я гонялся за ними по всей Медиолане, как до меня – мои предшественники. Я ночи напролет читал и перечитывал его проклятые пророчества. Но, видимо, он и сам многого не знал. Потому и пытался заниматься магией гессерских шаманов…

– Об этом я хотел бы узнать подробнее, – сказал король.

– И я бы не отказался, – вставил Хиттинг.

– Обязательно, ваше величество, только не сегодня. Обещаю, что позову и вас, друг мой. Но сейчас я должен успеть рассказать вам самое главное: почти все косвенные признаки, по которым мы сможем определить, что близится пришествие сына Тьмы, налицо. Твари Абарбанеля оживились чрезвычайно, и сила их невероятно возросла. Кстати, это и ответ на вопрос, что делал пселлус рядом с замком Эрдабайхе. Сегодня утром мне доставили донесение: двое крестьян нынче ночью видели анку на дороге, ведущей в Оганна-Ванк. А всем нам отлично известно, что означает его появление. Предзнаменования множатся, и сегодня вечером нам будет предъявлено еще одно доказательство истинности его пророчеств.

– Что же это? – спросил король каким-то чужим, хриплым голосом.

– Черные паяцы, государь.

– Никогда не слышал о них, – сказал король, задумавшись на секунду.

– Я тоже, – неохотно признался Гус Хиттинг, который имел привычку слышать обо всем на свете.

Де Геррен пожал плечами:

– Это старая солдатская байка. Я уж и не знаю, сколько ей веков. Они приходят на поле боя после того, как окончится сражение, стоят и смотрят. Кто-то говорит, что они крадут души умирающих воинов, но я в это не верю. Если к ним не подходить, то ничего плохого не случится – они сами уйдут какое-то время спустя. Я сам видел их пару раз, но, право слово, ничего особенного в них нет. И какое отношение они могут иметь к пророчеству?

– Вы их видели? – изумился Риардон Хорн.

– Ничего удивительного. Видели же вы пселлуса. И, смею предположить, не только его одного.

– Сегодня в полночь, если нам особенно не повезет, мы их тоже увидим, – утешил Фрагг Монтекассино.

– В такую ночь хорошо рассказывать страшные сказки, – молвил Лио Бардонеро, опрокидывая в себя содержимое очередной кружки.

– Слушать тоже неплохо, – откликнулся Хорн.

– Давай я расскажу тебе о черных паяцах. Хочешь?

– Не знаю. Никогда не слышал о них.

– Это же просто прекрасно: значит, тебе не будет скучно. Слушай же…

Никто не знает, откуда они явились в наш мир – из пылающей бездны Мелитон или из ледяного Керулария. Кто-то полагает, что они приплыли из долины Смерти на корабле Кьерегатте, который построен из костей великих мертвецов. Хоттогайтские мистики верят, что черные паяцы примчались из подземного царства вместе с Ренном, на его огненной колеснице. А я думаю, они просто родились здесь, и им столько же эпох, лет, минут и секунд, сколько этому свету.

Во всяком случае, они были здесь всегда, и мудрые гессерские шаманы приносили им обильные жертвы в башне, которую мы, глупые, называем Ла Жюльетт.

Это веселые и яростные древние боги, которые так и не получили имен и приверженцев, но ни то ни другое им нужно не было.

Обычно боги обретают небывалое могущество, когда им поклоняются сотни тысяч людей, и постепенно утрачивают его, если в них перестают верить. Они остаются бессмертными, однако силы их слабеют, и некогда всесильные владыки обречены вечно скитаться по земле нищими странниками. Но черные паяцы избрали себе иную судьбу.

Они никогда не оспаривали трон верховного божества – ни во времена, когда Медиоланой правил прародитель ассамов однорукий Лоль, ни тогда, когда ему на смену явился красноглазый. Ингельгейм, ни тогда, когда власть захватил змееногий Данакиль – пожиратель душ. Наверное, потому они и не стали врагами Пантократора.

До поры до времени он мог вообще не подозревать об их существовании.

Они живут среди людей, питаясь их чувствами. Особенно необходимы им горе, боль, страх, отчаяние, гнев и ненависть. Поля сражений и захваченные города, сотни и тысячи убитых, умерших от голода, сошедших с ума от страданий – это пиршество для них, и они непременно появляются там, где произошла трагедия. Если их не трогать, они вполне безопасны: просто стоят и смотрят, всеми порами кожи впитывая сладкий запах ужаса и тлена.

Не всякому дано их видеть – они сами выбирают, кому показаться на глаза, а от кого укрыться.

Говорят, они верные слуги Абарбанеля, но не верь тому, кто станет убеждать тебя в этом. Они родились задолго до несчастного духа зла и будут бродить по неузнаваемому миру тысячелетия спустя, когда о Пантократоре и Абарбанеле уже забудут.