Абсолютная Власть 2 - Александр Майерс Страница 36

— Срочно прикажи кому-нибудь взять машину и ехать во Владивосток. Немедленно.

— Что-то случилось?

— Выполняй приказ, — ответил я, направляясь в дом.

Я был уверен, что с моим братом всё в порядке. Надсмотрщик открыл дверь, и Миша наверняка успел покинуть камеру. Даже если неизвестные выпустили ещё один снаряд, Михаила они уже не смогли бы задеть.

Кто посмел устроить подобное? Это же не просто попытка убить моего брата, это нападение на государственную колонию. Очень рискованное мероприятие — на такую глупость мог решиться разве что фон Берг, но он бы скорее использовал пороховое оружие. А по тюрьме стреляли из магической бомбарды.

Конечно, Генрих специально мог найти магическое орудие, чтобы… Чтобы что? Подставить своих союзников? Сомневаюсь.

Карцева? Нет, вряд ли. Графиня слишком умна для такого поступка. Она должна понимать, что первой попадёт под подозрения. Не думаю, что она настолько опустилась бы в своём желании отомстить за смерть отца.

Атаковать тюрьму вполне мог тот, кто уже тайком помогал мне. Неизвестный, что уже помог мне получить титул, подкупив Лапшина. Возможно, этот таинственный помощник решил подставить альянс?

Не исключено. А то, что при этом под угрозу была поставлена жизнь моего брата — вполне логично. Этот неизвестный — враг альянса, но мне он вовсе не был другом. Кто-то вёл свою игру.

И теперь, когда этот кто-то чуть не убил Михаила, он стал врагом и мне.

Я ворвался в кабинет, достал из ящика стола свинцовый тубус, в котором хранился договор с Успенским. Вытащил договор и положил внутрь череп ворона — один из тех, что успел улучшить.

Когда вновь оказался на улице, рядом с Никитой уже ждал солдат. Лицо было знакомым — человек из Одинокой дружины.

— Слушаю приказ, ваше благородие! — боец отдал честь.

— Бери одну из машин, — я кивнул на автомобили, что прислал Успенский, и сунул дружиннику тубус. — Передашь лично Базилевскому.

— Есть!

Когда машина, плюнув сизым дымом из выхлопной трубы, тронулась с места, Никита спросил:

— Ты расскажешь мне, что случилось?

— Мишу хотели убить.

— Что? Но он же в имперской колонии. Кто-то смог туда пробраться?

— Хуже, — ответил я. — Они стреляли по тюрьме из магической бомбарды. С моря.

Добрынин даже растерялся:

— Это… безумие какое-то. Нападать на имперский объект, чтобы убить Михаила? Кому такое в голову пришло?

Я только пожал плечами, но Никита сам сразу же ответил на свой вопрос:

— Карцева! Она давно хочет убить твоего брата, чтобы отомстить за отца.

— Сомневаюсь, — сказал я. — Эмилия только кажется дурой, а на самом деле она очень умная женщина. Она бы не стала так подставлять себя и весь альянс.

— Тогда кто?

— Хороший вопрос. И я очень надеюсь узнать на него ответ в ближайшее время… — задумчиво произнёс я.

Несмотря на усталость, спать я не отправился. Немного помедитировал, чтобы восстановить силы, а затем отправился в спальню и снова взялся за работу с артефактами.

Как только я закончил очередной вороний череп, Исток будто вспыхнул. По телу разлилась волна приятного тепла, и всю усталость долгого дня как рукой сняло. Я сосредоточился, заглянул внутрь себя и убедился: только что я получил первый ранг силы в элементе Призыва.

Теперь я смогу использовать базовые заклинания этого элемента. Конечно, мой прозрачный Исток и опыт прошлой жизни позволяли создавать магию любой школы. Но без уровня силы в конкретном элементе это могли быть только самые примитивные формации. С этой минуты я уже мог призывать слабых существ из других измерений, а призывающие артефакты вроде этих черепов станут сильнее.

Недолго думая, я продолжил работу. Минуло уже несколько часов с тех пор, как дружинник уехал во Владивосток. Когда за окном начал заниматься рассвет, родовое кольцо у меня на пальце потеплело, а перед внутренним взором появился образ Базилевского.

Я отложил недоделанный артефакт и связался с черепом.

Моё сознание перенеслось под Владивосток, и я увидел обеспокоенное лицо Филиппа Евгеньевича.

— Ваше благородие, вы меня слышите?

— Да, — ответил я через ворона. — Вы уже знаете, что случилось?

— Конечно. Уже весь город знает! Немыслимо, что кто-то рискнул атаковать имперскую…

— Что с Михаилом? — перебил я.

— Он в порядке. Его переместили в административные помещения. Комендант колонии хлопочет вокруг Михаила, как наседка над яйцом. Сами понимаете — как начальнику, ему придётся ответить за случившееся.

— Вряд ли здесь есть вина коменданта. Нападавших поймали?

— Нет. Нашли катер и бомбарду, из которой вели стрельбу. Судно принадлежит некоему купцу по фамилии Харбин, однако подтвердилось, что катер был угнан.

— А бомбарда?

— Выясняется, — ответил Базилевский. — Полиция поднята на уши, преступников ищут. Начальник полиции собирается объявить это происшествие актом терроризма.

Филипп Евгеньевич посмотрел куда-то в сторону и махнул рукой, а затем опять повернулся к ворону:

— Я сейчас поеду на Русский. Постараюсь добиться, чтобы Михаила переместили под нашу защиту.

— Читаете мои мысли, — сказал я. — В усадьбе он будет в безопасности. Нарушить прекращение огня альянс точно не посмеет.

— Вы думаете, альянс совершил покушение?

— Вряд ли. Я предполагаю, это наш таинственный помощник.

— Тот, что подкупил Лапшина? — хмыкнул юрист. — Я подумал о том же. И нельзя сказать, что нам это на руку. Неизвестный не помогает нам — он просто пытается разжечь огонь войны.

— Вы правы. Но думать всё равно будут на альянс.

— Конечно, — кивнул Базилевский. — Уверен, генерал-губернатор будет в ярости от случившегося. Даже если это очевидная подстава — господин Высоцкий сможет использовать её как повод.

— Не сомневаюсь, — сказал я. — Разыграйте внезапный козырь как следует, Филипп Евгеньевич.

— Конечно, Владимир Александрович.

Я разорвал связь. Подошёл к окну и посмотрел на светлеющее небо.

Что, если нападавшие специально стреляли мимо? Нет, вряд ли. В первый раз они промахнулись, а второй снаряд летел точно в камеру Михаила. Они хотели убить моего брата — его гибель стала бы гораздо более сильным поводом для обвинения альянса в терроризме.

Какие-то доказательства их вины ещё найдутся, я в этом не сомневаюсь. И даже если они будут притянуты за уши — как и сказал Базилевский, это станет поводом.

Паутина интриг становится всё запутаннее. Всё больше людей вмешивается