Абсолютная Власть 2 - Александр Майерс Страница 29

— Я майор Добрынин, воевода дружины Градовых! — объявил Никита. — Кто из вас служил в армии? Имперская или дворянская, не имеет значения. Шаг вперёд!

Те трое, что построились первыми, одновременно шагнули вперёд. Да, рыжий не обманул — было заметно, что мужчины прошли армейскую муштру.

Однако вышел вперёд и ещё один мужчина. Невысокого роста, седоватый, он терялся на фоне остальных. Приложив руку к козырьку помятой кепки, он прошамкал:

— Воевода, разрешите доложить.

— Докладывай, — кивнул Никита.

— Рядовой Уваров, служил барону Серебрякову! Артефактный расчёт. Умею обращаться со всеми боевыми артефактами и горю желанием отомстить врагу!

— Рад слышать, солдат. Возвращайся в строй.

— Есть!

— Да ты отыскал весьма интересных новобранцев, — сказал я Артёму, пока Никита доносил до мужиков, что им предстоит.

— Ещё бы! — ответил рыжий, перекатывая во рту карамельку. Когда он успел её взять? — Я даже больше скажу: этот Уваров рассказал, где отыскать других бывших солдат из дружины Серебряковых. Они же не все погибли и тоже хотят отомстить Муратовым.

— Отлично. Найди их, — сказал я.

— Непременно. А ещё мне подсказали, что есть группа наёмников…

— Никаких наёмников, — перебил я. — Они служат только своему карману. Мне нужны лишь те, кому я могу доверять.

— Понял, не вопрос. Тогда я здесь заночую, с вашего позволения, и завтра снова в путь, — Артём огляделся и обратил внимание на селян, что ремонтировали конюшню. — А кто все эти люди?

— Здесь много чего успело случиться за пару дней, — я посмотрел на дорогу и увидел, что к поместью приближается ещё кто-то.

Это был гражданский автомобиль с гербом на капоте. Чёрный, блестящий, он контрастировал с потрёпанной машиной защитного цвета, которая тарахтела следом.

Никита тоже заметил автомобили и посмотрел на меня.

— Отведи новобранцев в казармы, — сказал я.

— Есть, — кивнул Добрынин и развернул коня. — За мной, бегом марш! Сохранять строй!

— Всё нормально? — спросил Артём, глядя на приближающиеся машины.

— Да. Я уже догадываюсь, кто это, — улыбнулся я. — Иди в дом, познакомишься с моей сестрой.

Рыжий захлопал глазами и приоткрыл рот так, что карамелька чуть не выпала.

— Сестрой? Так она же… Или ты её воскресил? — громким шёпотом спросил он.

— Езжай, — я мотнул головой в сторону усадьбы и тронул коня.

Когда автомобили подъехали к границе Очага, их моторы начали троить. Заскрипев тормозами, машины остановились. Из зелёной таратайки вышло четверо солдат, вооружённых карабинами, и я тут же приказал, не дав им отойти от машины:

— Стоять! Вернитесь в салон.

— Ты вообще кто? — буркнул один из бойцов.

— Барон Владимир Градов, — вонзив в него взгляд, ответил я. — А ты?

— А я… — растерялся солдат. — Простите, ваше благородие. Мы…

— Сядьте обратно в машину. Это что, вторжение? Какого демона в моё поместье приехали вооружённые люди?

Из чёрного автомобиля вышел водитель, на ходу поклонился мне и открыл заднюю дверь. Наружу показался пожилой мужчина с выпирающим брюшком. Он угрюмо глянул на своих солдат, а затем направился ко мне.

— Добрый вечер, ваше благородие. Я барон Успенский.

— Добрый. Прикажите своим бойцам вернуться в машину и оставаться здесь, барон.

— Это моя охрана, Владимир Александрович, — насупился Успенский.

— В моём доме вам ничего не угрожает, Леонид Олегович. Я разочарован, что вы посчитали нужным взять с собой столько солдат. Неужели вы чего-то опасаетесь? В конце концов, вы мой союзник.

— Об этом нам и нужно поговорить, — пробурчал барон.

— Вы правы, — я спешился и указал на усадьбу. — Пойдёмте. Нам очень многое нужно обсудить.

Глава 8

Покушение

Кабинет отца сохранил прежнюю роскошь — дубовый стол с резными ножками, зелёный бархат портьер, картины в золочёных рамах. Я занял кресло хозяина и скупым жестом указал на стул напротив.

Успенский, стараясь сохранять невозмутимость, уселся и посмотрел на карманные золотые часы. Вероятно, хотел намекнуть, что времени на разговоры у него немного. Наверняка он хотел завершить неприятную встречу как можно скорее, по этой же причине он приехал ко мне такое позднее время.

Только он забыл, должно быть, что находится в доме магического рода. Его часы либо сбоили, либо вовсе не работали. Скривившись, он убрал их обратно в карман.

— Чаю, ваше благородие? — поинтересовался я. — Может быть, желаете сначала отужинать?

— Нет, спасибо.

Пальцы Успенского забарабанили по коленям, но он тут же остановился и провёл рукой по жидким седым волосам. Залысины на лбу барона были тщательно зачёсаны, но выглядело это нелепо.

По мне, если мужчина начинает лысеть, ему лучше сразу начать брить голову наголо. Попытки скрыть проплешины, как правило, выглядят жалко.

Мы молчали. Каждый раз, когда наши взгляды пересекались, Успенский быстро отводил глаза к окну, за которым уже начали мерцать первые звёзды.

— Владимир Александрович… — начал он, поправляя воротник рубашки.

Я поднял ладонь, прерывая. Открыл ящик стола и вытащил оттуда свинцовый тубус, а из него — кровный договор.

— Ваша подпись, Леонид Олегович?

— Моя.

— Вы подписывали этот документ в здравом уме и твёрдой памяти?

— Мы что, находимся в суде? — барон подпрыгнул на стуле. — Может, мне вызвать своего адвоката?

— Адвокат не поможет, — сказал я, не спуская глаз с Успенского. — Вы нарушили договор. Можете объяснить, почему ваших войск не было в битве под Орловкой?

— Обстоятельства, — пробурчал Леонид Олегович. — Дороги размыло, в том числе благодаря тем ливням, что призывали маги Градовых!

— Хотите сказать, мой отец сам виноват, что вы не пришли на битву?

— Я уж точно ни при чём, меня там не было! Командовал мой воевода.

— Ответственность лежит на вас, и ни на ком ином, — я ткнул пальцем в договор.

Успенский сглотнул, кадык запрыгал на его дряблой шее.

— Мы сделали что смогли. Нас обстреляли на марше! Артиллерия фон Берга…

— Мне это известно. А также известно то, что после этого вы заключили с нашими врагами сепаратный мир. По сути, вышли из войны, нарушив условия договора. Я прекрасно понимаю, на что вы рассчитывали — глава рода мёртв, армия разбита. Один наследник убит, второй в плену, третий где-то далеко… Вы думали, что никто