Гоцюй - Джин Соул Страница 29

А-Цинь не хотела с ним спорить, но от многозначительного взгляда не удержалась. Вряд ли мужчине стоило хвалиться, что его балуют в семье. Это так по-детски!

– И чем же был занят избалованный наследник всё это время? – вслух спросила она, возвращаясь к изначальной теме разговора – простуде У Минчжу.

– Я не избалованный, – обиделся он. – Но… иногда проще согласиться, чем спорить. Я не хочу огорчать матушку. Она ранимая.

Его сыновняя забота была неподдельной, мачеху он любил.

– Вот и я не хочу, – сказала А-Цинь. – Моя матушка тоже обо мне заботится. По-своему.

У Минчжу закатил глаза, но последовал собственному совету: иногда проще согласиться, чем спорить.

А-Цинь о многом хотелось его расспросить. На самом деле её не слишком удивил его настоящий статус, вот только ни характер, ни поведение этого ворона нисколько не соответствовали занимаемому им положению. Разве наследник клана может вести себя так безрассудно или осквернять себя воровством? Он, конечно, уверял, что не собирался красть чжилань, а прилетает, потому что они подружились, но кто знает, каковы были его изначальные замыслы?

– На вашей горе, значит, правит клан воронов? – спросила А-Цинь.

У Минчжу кивнул.

– Но разве нет хищных птиц сильнее?

Он усмехнулся:

– Никого нет сильнее воронов.

– Значит, ваш клан завоевал гору?

– Вороны мудры, нам не нужно опускаться до подобного, – снисходительно возразил У Минчжу. – Птицы добровольно нам подчиняются. Мой отец – мудрый правитель. А во мне пробудилась древняя кровь. Мне никто не может возразить.

А-Цинь не слишком понравилось, как это прозвучало.

– То есть ты безнаказанно можешь бесчинствовать? – уточнила она.

У Минчжу обиделся ещё больше:

– Такая я, по-твоему, птица? Я бы не стал никого притеснять. Сын должен быть достоин своего отца. Я не могу его подвести.

Это были очень правильные слова, если не вспоминать, как он носился по всей горе со светлячковым фонарём, пугая птиц, или что подался на чужую гору и угодил в ловушку… Безответственно с его стороны.

– А общих цыплят у твоих отца с мачехой нет? – подумав, спросила А-Цинь.

– Нет, – покачал головой У Минчжу, – но даже если и появятся, то я всё равно унаследую гору Хищных Птиц. Потому что я воплощение Цзинь-У.

– И чем обычно занимается «воплощение Цзинь-У»? – с искренним любопытством поинтересовалась А-Цинь. Он говорил то о том, что страшно занят, то о том, что ему совершенно нечем заняться. И чему верить?

У Минчжу слегка покраснел, поскольку безошибочно понял намёк. Но, по его словам, наследнику клана действительно было чем заняться. Он обучался у мастера меча, и тренировки были изнурительны. Помимо этого он должен был изучать законы горы и древние летописи, чтобы однажды стать хранителем древнего наследия, каким являлся, как старейшина и глава клана, его отец.

– То есть сейчас ты самым бессовестным образом прогуливаешь? – уточнила А-Цинь.

У Минчжу замялся, но всё-таки сказал:

– Не прогуливаю. То, что я сюда прилетаю, тоже очень важное занятие.

– О, правда, что ли? – протянула А-Цинь недоверчиво.

– Мы оба наследники, это… обмен опытом, – вывернулся он.

– И какой ценный опыт ты получил от общения со мной? – удивилась А-Цинь.

Он отчего-то покраснел, но ответил в обычной шутливой манере:

– Он настолько ценен, что о нём вслух не говорят.

А-Цинь только фыркнула в ответ. Обмен опытом, скажет тоже…

– Мы оба наследники, – повторил У Минчжу, и в его голосе прозвучала какая-то… торжественность?

– И что? – не поняла А-Цинь.

– Статус у нас одинаковый, – продолжил он с ещё большим воодушевлением.

– Ты это к чему? – насторожилась А-Цинь.

Но У Минчжу больше ничего не сказал, только растянул губы в широкой улыбке. А-Цинь даже поёжилась. Такие внезапные перемены в настроении не предвещали ничего хорошего.

43. Вороны и фазаны

– С какой стати мне рассказывать об этом врагу? – выпалила А-Цинь, когда У Минчжу вдруг поинтересовался, какой клан правит на горе Певчих Птиц.

У Минчжу так укоризненно на неё посмотрел, что она невольно смутилась, поняв, что перегнула палку.

– Птице из враждебного клана, – исправилась она, но прозвучало ничуть не лучше первого варианта.

– Разве это какая-то тайна? – кисло спросил У Минчжу, настроение которого явно ухудшилось. – И разве мы уже не оставили эти предрассудки позади?

А-Цинь не знала точно, поскольку до этого с птицами из «враждебного клана» разговор был короткий: крылья обрубили и на верёвке развесили. Но здравый смысл подсказывал, что лишнего говорить чужаку не стоит. Кто знает, как он воспользуется полученной информацией? В злом умысле она бы его не стала подозревать, но вдруг он сболтнёт об этом кому-то на своей горе случайно и это приведёт к каким-то серьёзным последствиям?

Видя, что А-Цинь прикусила язык и ничего не собирается рассказывать, а на последнюю фразу вообще ничего не ответила, У Минчжу заложил руки за спину и принялся разгуливать туда-сюда под деревом, рассуждая вслух:

– Править другими могут только сильные и умные птицы. Это явно не клан твоего петуха. Вероятнее всего, это клан цапель. Они ловкие, у них мощных крылья и острые клювы. Конечно, куда им до воронов, – тут же оговорился он с усмешкой, – меня-то они поймать не сумели.

– Это не цапли, – возразила А-Цинь.

– О, не угадал? – нисколько не огорчившись, приподнял брови У Минчжу. – Хм, дай подумать… Ту глухую тетерю чествовали с размахом. Он…

– Почтенный житель горы. Старость уважаема. Клан должен быть не только сильным, но и многочисленным, чтобы обладать властью, – не удержалась А-Цинь. – А тетерева одиночки, клана тетеревов вообще нет.

У Минчжу внезапно засмеялся, тронул волосы пальцами и предположил:

– Это ведь не может быть клан воробьёв? Их-то уж точно много.

– Нет.

У Минчжу цокнул языком, досадуя, что А-Цинь всё ещё упорствует и отмалчивается, и продолжил гадать:

– Тогда кукушки? Журавли? Ласточки? Соловьи? Стрижи?

Когда счёт перевалил за два десятка (он что, ходячая, вернее, летающая энциклопедия? Даже она сама столько птиц не знает, хотя живёт среди них с самого рождения), А-Цинь замахала руками и воскликнула:

– Хватит уже! Долго ты ещё будешь…

– Пока не угадаю, – объявил У Минчжу и быстро, прежде чем она успела его прервать, протараторил ещё с дюжину названий, так и не добравшись до верного ответа.

– Фазаны, – сдалась А-Цинь. – Клан фазанов. Доволен?

– Фазаны? – переспросил У Минчжу потрясённо. – Клан фазанов правит горой Певчих Птиц?

А-Цинь сейчас же встрепенулась. Голос его отозвался ноткой разочарования, будто он ожидал услышать что-то другое. И чем ему фазаны не угодили?

– Всего лишь фазаны, – покривил губы У Минчжу. – Так откуда в них такая жестокость?

А-Цинь поняла, про что он говорит, и отвела взгляд. Это была очень неприглядная сторона горы Певчих Птиц, но эту «традицию» поддерживали веками. Вероятно, на горе прежде правил какой-то другой клан – синицы, быть может, потому что эти маленькие птички всегда отличались необыкновенной жестокостью, – а последующие кланы лишь унаследовали или переняли их обычаи. Строго говоря, синиц вообще не стоило причислять к певчим птицам, но раз они жили на горе Певчих Птиц, то таковыми их и считали.

– Мне эта традиция тоже не нравится, – хмуро сказала А-Цинь, – но кто бы послушал цыплёнка?

У Минчжу мотнул головой, отгоняя безрадостные мысли, и вприщур поглядел на неё.

– Что? – смутилась она.

– А ты, значит, наследница клана фазанов?

– Да, – с вызовом сказала А-Цинь. – Тебя что-то не устраивает?

– Понятно тогда, почему тебя обручили с петухом.

– И почему же?

– Фазаны – те же курицы, только летающие.

Такого варварского определения собственного клана А-Цинь ещё не слышала. Конечно, те и эти являлись дальней роднёй, но обозвать фазана всего лишь курицей…

– Ну ты и нахал, – потрясённо выдохнула она.

– Называла же ты меня вороной?

И А-Цинь поняла, что он всего лишь припомнил и отыгрался за прошлые обиды. Так вороны ещё и злопамятны?

– Общаться с курицей наверняка ниже достоинства этого молодого господина, – язвительно сказала А-Цинь ему в пику, – поэтому улетай и не возвращайся, раз уж ты выведал наши тайны.

– Ничего подобного! – вспыхнул У Минчжу.

А-Цинь раздумывала, к каким её словам относится это «ничего подобного». Не выведал тайны? Он ведь уже много