Гоцюй - Джин Соул Страница 27

У Минчжу ничего и не требовал, но А-Цинь казалось несправедливым, что он ничего не получает взамен. А то, что она пыталась ему всучить, скажем, зёрен из своего обеда, решительно отвергалось. Не считая платка, он ничего не взял.

«Быть может, – решила А-Цинь, – нужно проявить фантазию, чтобы заинтересовать этого привередливого ворона?»

Разумеется, собственное пёрышко дарить ему в ответ А-Цинь не собиралась. Своё-то он не подарил, а всучил, уверив себя, что ей до одури хочется его получить. Мало ли, что он там себе надумал, это очень неподобающий поступок.

О вышивании ещё одного платка для него и речи быть не могло! Конечно, он сдержанно похвалил её работу, но А-Цинь прекрасно понимала, что это простая вежливость. Она ведь в самом деле напортачила с изнанкой. Да и снова исколоть пальцы ей нисколько не хотелось. С «уроками» на заданную тему она выучилась справляться без особых для себя потерь: когда десятки раз делаешь одно и то же, поневоле научишься. Но для платка в подарок нужно было проявить фантазию и импровизировать, отсюда и спутанные нитки на изнаночной стороне. Да и куда ему столько платков?

А-Цинь была рассеянной весь день и «уроки» выполнила абы как, лишь бы со счётом сошлось. Но проверять их в этот раз было некому, госпожа Цзи, говорят, занемогла и не выходила из собственных покоев вот уже несколько дней. Птицы перешёптывались и сплетничали, самой горячей сплетней было: «Госпожа Цзи готовится снести яйцо». Надёжные источники в лице служанок это опровергли, но слухи продолжали плодиться.

А-Цинь подумала машинально, что если бы у матушки с отцом появился общий цыплёнок, то, быть может, наследником назначили бы его и ей не пришлось бы проходить «испытание наследницы». Но эта мысль ей не понравилась, ведь тогда она бы никогда больше не увиделась с У Минчжу. Её бы сразу выдали замуж и отослали в клан боевых петухов. Она невольно поёжилась, когда подумала об этом.

Её жених-то никогда ничего не дарил ей, он сюда и носу не казал. Да он бы и не додумался без чужой подсказки! У Минчжу действительно по всем статьям его лучше. А-Цинь слегка покраснела при мысли об этом. Это были его собственные слова, а она с ними запоздало согласилась. Как неловко!

Она вспомнила, как он улетал от неё в сумерках, и загорелась:

– Я знаю, что ему подарить!

Дождавшись ночи, А-Цинь вышла из дому, чтобы набрать светляков. Если посадить их в бамбуковую коробочку, то можно использовать её как фонарик. Птицы так и делали – привязывали коробочки к поясам, чтобы освещать себе дорогу.

– Это тебе, – сказала А-Цинь, на ладони протягивая ему бамбуковую коробочку.

У Минчжу по-птичьи наклонил голову, разглядывая подарок. Внутри что-то скреблось, он это слышал, потому и не торопился забирать.

– Я не ем жуков, – наконец сказал он.

– Это не еда, – сердито возразила А-Цинь.

У Минчжу издал задумчивое мычание, потом как-то сразу оживился и воскликнул:

– Там боевые сверчки?

– Что? – переспросила А-Цинь.

Поняв по её реакции, что ошибся, У Минчжу сник и объяснил:

– Вороны часто устраивают бои сверчков ради развлечения. Я подумал, что на горе Певчих Птиц могут водиться какие-нибудь редкие виды сверчков…

– Обычные у нас сверчки. И как вообще можно заставлять бедных сверчков драться? – возмутилась А-Цинь.

– Никто их не заставляет, они сами в драку лезут, стоит им встретиться один на один, – возразил У Минчжу, – нужно только устроить им такую встречу.

– Это одно и то же!

– И вовсе не одно и то же.

– В общем… – А-Цинь решительно впихнула ему в руки бамбуковую коробочку. – Там не боевые сверчки. Там светляки.

У Минчжу высоко выгнул бровь:

– А на горе Певчих Птиц устраивают бои светляков?!

– Нет! Это светлячковый фонарь.

Теперь уже настала очередь У Минчжу спрашивать:

– Что?

А-Цинь терпеливо объяснила, для чего птицам такие фонарики. У Минчжу отчего-то развеселился. Она укоризненно на него поглядела.

– Нет-нет, не подумай ничего такого, – замахал он руками, но смеяться не перестал. – Отличная штука, особенно если держать её в когтях, когда летишь. Можно напугать других птиц.

– Напугать? – растерялась А-Цинь.

– Ага. Вороны же чёрные, в темноте не видно, а зелёный свет в коробке похож на призрака, – радостно принялся объяснять он. – Вот будет потеха!..

А-Цинь уже сто раз успела пожалеть, что подарила ему светлячковый фонарь, но не отбирать же? Тем более что он сразу пресёк все её попытки, высоко подняв подарок над головой.

– Раз подарила, так не забирай, – укорил он. – Мне нравится.

– Я его тебе не для того дарила, чтобы ты им птиц пугал, а чтобы не сбился с пути в темноте!

– Одно другому не мешает, – возразил он.

«Во́роны исключительно пакостные птицы», – подумала А-Цинь.

Как бы она удивилась, узнав, что У Минчжу был полностью с ней согласен.

40. Сколько лет этому молодому господину?

А-Цинь слушала, широко раскрыв глаза. Она не думала, что У Минчжу действительно отправится пугать птиц светлячковым фонарём, но он так и сделал! А сейчас, покатываясь со смеху, рассказывал ей во всех подробностях, какое веселье устроил на горе Хищных Птиц.

Он дождался самого тёмного часа ночи, превратился в ворона и, держа коробочку со светлячками в когтях, облетел всю гору. Ночной патруль, по его словам, особенно был впечатлён, но и сёстры-сороки оценили его шутку по достоинству: они с весёлым визгом разбежались кто куда.

А-Цинь сильно сомневалась, что другим птицам было весело, как он уверял. Скорее всего, они перепугались до смерти.

– Но ведь ты им рассказал, что это была всего лишь шутка? – беспокойно уточнила А-Цинь. Она чувствовала себя отчасти виноватой.

– Разумеется, нет, – широко улыбнулся У Минчжу, и его глаза наполнились тягучим янтарём. – Тогда всё веселье насмарку, если они узнают.

– Ты собираешься… опять…

– Ну конечно! Они по всей горе рыскали наутро в поисках призраков. Нельзя же их разочаровывать? – пожал он плечами и опять заливисто засмеялся.

«Как цыплёнок», – подумала А-Цинь и вприщур поглядела на него.

– Что? – сразу взъерошился он.

– А сколько тебе лет? – спросила А-Цинь.

– Се… Этот молодой господин старше тебя, – авторитетно сказал У Минчжу.

– А не похоже, – протянула А-Цинь. Он ведь собирался сказать «семнадцать»?

– Почему это не похоже?

– Только цыплята так озорничают. Взрослые птицы никогда не стали бы…

– Пф! – отозвался он. – Ничего подобного! Разыгрывать других очень даже в духе ворон и воронов. Цзинь-У и Цзинь-Я всегда озорничали.

«Вряд ли историю с солнцами можно считать всего лишь озорством», – подумала А-Цинь. Но её больше удивило, что он упомянул Цзинь-Я без явной ненависти в голосе. Певчие птицы всегда презирали и боялись Цзинь-У. А что хищные?

– А… – неуверенно начала А-Цинь. – У хищных птиц есть легенда и о Цзинь-Я?

У Минчжу непонимающе уставился на неё:

– В смысле? Все мы из народа Юйминь. Конечно же, у нас общие легенды.

Он почти повторил слова покойной госпожи Цзинь. А-Цинь ощутила лёгкую грусть, подумав о ней.

– Где Цзинь-У, там и Цзинь-Я, как совок с метлой, – продолжал между тем У Минчжу. – Разве ты не знаешь, что они были супругами?

А-Цинь широко раскрыла глаза. Она смутно помнила тот разговор в полусне. Тот Голос тоже сказал, что Цзинь-Я была супругой Цзинь-У и поссорились они вовсе не из зависти, а из-за ревности. Но легенды певчих птиц об этом даже не упоминали.

– Цзинь-Я позавидовала золотому оперению Цзинь-У, – сказала А-Цинь. – Разве не так всё было?

– Глупость какая, – удивился У Минчжу. – У них обоих были золотые перья. Потому у них и были такие имена.

«А ведь действительно…» – осенило А-Цинь.

– Тогда… Цзинь-Я приревновала Цзинь-У? – неуверенно спросила она, припоминая рассказ Голоса.

– О, так ты знаешь наши легенды? – оживился У Минчжу.

– Нет… Я… Мне… – запнулась А-Цинь, но он ждал, так что пришлось отвечать: – Мне это приснилось.

Лицо У Минчжу стало серьёзным.

– Так ты слышала