По праву крови - Кирилл Малышев Страница 25

В походе Олег скучал по мальчику более других. Не считая Ирины, конечно. Он часто представлял: какой теперь Ярополк, как он вырос, изменился ли его нрав. Дети в том возрасте, в котором был младший из Изяславовичей, когда Олег покинул Радоград, меняются быстро и три года – серьёзный срок.

Старший брат, держа Ярополка за плечи, отодвинул его на расстояние вытянутых рук и, улыбаясь, рассмотрел. Мальчишка практически не изменился, только стал выше. Внешне он теперь напоминал Святослава, его оруженосца, оставленного в лагере. Густая копна русых волос волной опускалась на лоб и доставала до пшеничных бровей. Задорные голубые глаза были широко распахнуты. Улыбка, такая же обезоруживающая, как и всегда, сияла на веснушчатом лице.

Олег бережно погладил парня по всклокоченной шевелюре

– И чего это ты, бесенок, подкрадываешься, да брата пугаешь? – картинно возмутился он.

– А ты что, лучше? Приехал и не сказал ничего! – обиженно возразил Ярополк.

– Так занят я был, – развёл руками Олег. – Прибыл только вечером. Не успел ни поесть, ни помыться ещё.

– Ла-а-адно, – протянул мальчик и, схватив со стола яблоко, взобрался на стул, громко откусив. – Матери только не говори, что я ночью по палатам хожу, заругает, – жуя, деловито попросил он.

– Хорошо, не скажу, – улыбнувшись, пообещал Олег. – Как вы тут, как мать, Дмитрий как?

– Не знаю, как сказать. Отец болеет, мать ходить к нему не велит. Много дней уже не видел его.

– Ничего, брат, поправится – увидитесь.

Ярополк печально опустил глаза.

– Не поправится, – неожиданно серьёзно заявил он. – Не видел его никто давно. Ни я, ни Димка. Он вообще ничего не видал. Молится только. А Иваська говорил, служки шепчутся, что отцу совсем худо. Я около его палат ночью однажды ходил. Там стражники – хуже некуда, спят до самого утра. Так даже у дверей там запах как от мертвого. Неприятный такой. Иваська мне однажды дохлую крысу показывал. Она так же пахла.

Олег хмуро сдвинул брови.

– Ты погоди выводы-то делать. Одному Зарогу известно, как пойдет, – мрачно проговорил Олег. – Ты сам как, держишься?

– Да так… Поначалу плакал много, – искренне ответил Ярополк, продолжая с хрустом жевать яблоко. – Страшно было, ночью особенно. Он ведь раньше громко кричал, изо всех комнат было слышно, а уж потом тише стало. Все ревели. Потом, как месяц прошёл, примирились, привыкли. Сейчас даже не знаю. Уже и зарев минул, и рюен. Я к его опочивальне не хожу. Днём стража по Тимофееву повелению гоняет меня, да и коли стоны услышу – потом спать не могу, сны страшные снятся. Мать тоже сначала плакала, потом почти перестала из покоев выходить, разве что если нашкодит кто.

– Тимофей Игоревич повелевает княжескими стражниками?

– Да! Он тут главный у нас теперь. Мать слушается его, всё повторяет, что он у нас один помощник остался. Димка говорит, что Зарог ещё. Короче, два помощника – Зарог и Тимофей Игоревич, непонятно только, кто главнее.

– А мать что?

– Да ничего. С Димкой с утра до ночи молятся. Как отец совсем плохой стал – затворились оба в покоях и с колен не встают. Даже поесть не выходят. Не интересно ей ничего стало. Говорю же – Тимофей главный теперь.

Олег, нахмурившись, прошёл по комнате и сел на кровать напротив Ярополка.

– А чего же ты, братец, по темноте-то ходишь? Ночью нужно спать.

– Днём, Олежа, нынче не поиграешь вдоволь. Тимофей Игоревич, опять же, не велит, слышал я как он матери говорил. – Ярополк сделал серьёзное лицо и, стараясь повторить манеру посадника, пробасил: – Детей из палат не пускать, чтобы они не понарассказывали всякого, а то мигом слухи по Радограду полетят, а нам потом расхлёбывай!

Олег нахмурился. Посадник и тут княжеской семье препоны ставит. Ну ничего, скоро он напомнит ему, кто есть кто в Радограде.

– И часто Тимофей Игоревич нынче заходит?

– Часто. Каждый день. И новый голова стражи с ним, как собачонка. Как его…

– Ростислав, – подсказал Олег.

– Да! Точно. Ростислав, – согласился Ярополк. – Вместе приходят. Сначала к отцу идут, потом к матери. Потом могут к Захару зайти. А Ростислав этот стражу выставляет да велит, как службу нести.

– И что велит? – Олег внимательно слушал брата.

– Всякое. Не пущать, доклад держать и всякое другое. – Ярополк доел яблоко и бросил огрызок на блюдо. – В строгости живём. Ну ничего, наконец-то ты, брат, вернулся, теперь-то всё по-другому будет. Покажем им теперь!

И, улыбнувшись, тихо добавил, сложив руки на коленях:

– Очень я тебя ждал. Дождался вот.

Олег виновато, будто стыдясь того, что должен сказать, опустил голову. Затем, глубоко вздохнул и, глядя на свои ладони, негромко произнёс:

– Уеду я завтра, братец. В Степь нужно отправиться.

Ярополк замер, перестав болтать ногами на стуле.

– Как это? Сегодня ведь приехал только! – возмущённо воскликнул мальчик.

Олег не ответил.

– Мы же так ждали тебя! – На глаза парня навернулись слёзы. – Я так ждал тебя! Что приедешь, будешь заботиться о нас, обо мне!

– Это ненадолго, Ярополк. Два месяца, не дольше. – Старший брат сокрушенно покачал головой. – К сеченю, в крайнем случае к лютеню вернусь обратно в Радоград.

Парнишка пристально посмотрел в глаза мужчине и твёрдо сказал:

– Не едь.

– Почему?

– Сон мне плохой снился.

– Сон? Какой сон?

– Не скажу! Не едь и всё!

– Нельзя не ехать. Коли не поеду – что-нибудь плохое может случиться.

– Что, например?

– Да что угодно! Даже война.

Ярополк медленно сполз со стула и вплотную подошёл к брату. Олег поднял глаза, снова встретившись виноватым взглядом с мальчиком. Младший княжич был не по-детски серьёзным.

– Тогда я поеду с тобой.

Олег удивлённо вытаращил глаза.

– Куда?

– Ну куда ты едешь – туда и я.

– Ярополк, я в Ханатар еду. Ты хоть представляешь, где это?

– Да, где-то в Степи. Учитель рассказывал на уроках.

– Братец, юн ты ещё. Путь неблизкий, да и зима вот-вот настанет. – Олег покачал головой. – Кто ж мальчонку в такую дорогу возьмёт?

– Поеду! – Ярополк громко топнул ногой. – Тут совсем невыносимо! Мать из покоев не выходит, даже чтобы поругать. Она и не заметит, что меня нет! Димка тоже носа не кажет, всегда в комнате сидит. На двор ходить не велено! Тимофей Игоревич грозится высечь, коли ослушаюсь.

– Высечь? Тебя? – ошеломлённо спросил Олег, подняв брови.

– Да! Вот, погляди!

Ярополк, повернувшись спиной к брату, поднял рубаху. На его лопатках виднелись розовые, почти прошедшие, но ещё различимые тонкие и длинные следы от розг.

– Это тебя Тимофей лупил? – побелев от ярости, спросил Олег.

– Да, он и лупил! Мы с Иваськой на стену хотели полезть, над городской темницей