Однажды кажется окажется - Елена Николаевна Рыкова Страница 25

– Да.

Зейнеп поднялась с качелей и долго не шевелилась. Глубоко дышала. Девочки не мешали ей.

– Почему выбрала ты её в друзья себе? – спросила она вдруг у Рыжей.

Пролетова не ожидала этого вопроса. Она растерянно заправила за ухо кудрявую прядь.

– Не знаю, – честно ответила она, – просто, наверное… потянуло, что ли.

Зейнеп повернулась к Марте и посмотрела ей в глаза глубоко-глубоко.

– Простая ты девочка али не совсем? А, как думаешь? – спросила она почти враждебно.

Марта несильно оттолкнулась от земли, каруселька проехала полкруга.

– Что ты имеешь в виду, бабушка?

Зейнеп ещё какое-то время вглядывалась в неё, а потом вздохнула:

– Веди меня к камням тем, о каких говорил мальчик.

Марта неуверенно махнула рукой в сторону. Минут пять они карабкались по тропинке вверх в полном молчании. Наконец девочка показала на две заросшие мхом каменные глыбы.

– Вот они. Эти.

Старуха тяжело опустилась на одно колено. Камни лежали у тропинки в испарине росы. Зейнеп пощупала сначала один, потом другой.

– Тёплые. Потерпите, – сказала она и тут же обратилась к девочкам: – За мной идите. Вы мне нужны.

Она поднялась и пошла по тропинке дальше, выше. Майя последовала за ней. Марта постояла немного в раздумье, покачиваясь с пятки на носок, пожала плечами и бросилась их догонять.

Вскоре она увидела большое раскидистое дерево. Справа ствол его уходил в сухой сук, палкой упиравшийся в небо. С левой же стороны оно густо заросло вьюнами и местами гнило. Ветки, отходящие влево, были похожи на хищных птиц с загнутыми книзу клювами. С них свисали лианы, переплетённые с плющом и лимонником. На развилке, на высоте третьего этажа, образовалась плоская площадка, и там будто бы начинало расти новое дерево – молодое и зелёное. Марта задрала голову: его обширная крона уходила высоко в небо, закрывала луну. Листочки, бархатистые с изнанки, покачивались из стороны в сторону, будто оторванные от луны и пришитые к веткам лучи. Она потрогала ладонью ствол: корявый и старый, приятный на ощупь.

– Где же? – крутилась вокруг старуха, искала что-то на земле.

– Бабушка, что вы ищете? – спросила Пролетова.

– Бешеное зелье, одурь-траву, – ответила Зейнеп, – цветы такие белые, листья мягкие, войлочные, сами они как граммофон формой.

– Такие? – уточнила Рыжая, показывая на цветок размером с блюдце.

– Дурманушка, – ласково погладила старуха цветок, как друга старого встретила. Она щёлкнула ногтем и открутила от стебля несколько семенных коробочек, откуда достала небольшие бусинки. На раскрытой ладони протянула девочкам: – Зубами перетереть надо, языком по нёбу разнести.

Они взяли семена. Рыжая закинула свои в рот. Марта осторожно положила на язык одно семечко за другим – на вкус они оказались горькие, как она и ожидала. Девочка постаралась размазать кашицу по нёбу, но не получилось: разжёванные крупинки упали глубоко в горло, она машинально сглотнула. Хотелось запить водой, но её не было.

Марта глянула на своих спутниц. Скогсры смотрели на дерево, которое стояло неподвижно в эту тихую ночь. От скуки она тоже уставилась на него.

Дерево начало шевелиться почти незаметно. Так, что сначала можно было в это не верить. С тихим прищёлкиванием, как большая головоломка, исказился ствол. Сухой сук сломался в нескольких местах и рухнул. Марта отпрянула было, но он не свалился на землю – мёртвыми веточками зацепился за ствол. Лианы поползли как змеи, обплелись вокруг. Дерево застонало, как старик с ревматизмом. Листья облетали с хищных веток.

Наконец всё остановилось. Марта увидела, что вокруг ствола идёт винтовая лестница: ступеньками служил изломанный сук, перилами – лианы.

– Вверх! – приказала Зейнеп.

Сама и шагнула первой. Лестница была узкой и неудобной. Каждая ветхая ступенька могла сломаться под их весом, схватить ногу в ловушку. Марте казалось, что шли они долго. Зейнеп остановилась у огромного дупла.

– Ещё одну вещь забыла тебе сказать про скогср, – обернулась Пролетова. – Мы умеем перемещаться на большие расстояния при помощи деревьев. Куда ты ведёшь нас, бабушка?

– К Демерджи-яйла, на южный склон, – ответила та и зашла внутрь дупла.

Старухе только голову наклонить пришлось.

Рыжая шагнула вслед за ней. Марта колебалась. Ей было страшно. От семян дурмана подташнивало. Пролетова протянула руку. Марта сдула с липкого лба прядь волос, нерешительно взялась за неё.

Девочке показалось, что они в центре карусели. Неподвижная платформа, на которой они стояли, была похожа на лифт без дверей, который едет вбок, потом виснет, поворачивается, чуть-чуть вверх, потом снова вбок, но уже в другой.

Минут через двадцать, хотя, может быть, и через две – Марту укачало, и она держала Майку двумя руками в районе локтя, закрыв глаза, – движение остановилось. В круглое отверстие с другой стороны дерева повеяло свежим воздухом. Зейнеп вышла из дупла.

4

Тьма была южная, непрозрачная, руку протянешь – не видно руки. Старуха зашептала на непонятном языке.

– Заклинание какое-то говорит, – объяснила Рыжая Марте, но той и так это было ясно.

Мир вокруг них тихонько осветился: то тут, то там кто-то зажигал огоньки. По одному, по два к Зейнеп подлетали светлячки, садились ей на плечи и на грудь. Вскоре старуха горела, как большой факел, освещая путь девочкам. Марта старалась не смотреть, как ползают по ней эти светящиеся жучки: она очень не любила насекомых.

Судя по резным листочкам, они были на дубе. Никакой лестницы здесь не было, пришлось спускаться по веткам, осторожно нащупывая ногой каждую. Когда до земли осталось уже немного, Марта спрыгнула. Зейнеп с Майкой стояли на краю долины, усеянной большими валунами. Впереди плоской вершиной торчала не очень высокая гора.

– Живая? – спросила у неё Майка.

– Ага.

– Оклемались если, то за мной. – Зейнеп направилась к горе, огибая камни причудливой формы.

По долине стелился туман. Марта вступила в него как в тёплую воду. Он действительно был похож на белый ручей, который доходил ей до щиколоток. Она поспешила за скогсрами.

Камни, мимо которых они шли, были огромные и торчали из земли так часто, что скоро Марте стало казаться, будто она продирается сквозь застывшую толпу. Она старалась идти быстро, слушала собственное дыхание.

Валуны напоминали ей людей и животных. Вот этот – летящая лошадь, этот – присевший на корточки воин в шлеме, а у того торчит огромный римский нос на фоне неба. Они стояли парами, но были развёрнуты в разные стороны. И было в них застывшее движение – будто огромные волны неслись навстречу друг другу, столкнулись и окаменели.

– Майка, подожди меня! – Девочка не выдержала, бросилась бежать.

Рыжая резко остановилась,