Битва за Лукоморье. Книга 3 - Вера Викторовна Камша Страница 24

и, прижавшись взмокшим затылком к холодной коре, уставилась на скудную сосновую крону, сквозь которую просвечивала ясная синева. Тяжело дыша, прищурилась, всматриваясь… и снова улыбнулась. Так интересно: смотришь на ствол, вот так, прижавшись затылком, и словно наблюдаешь перевернутую дорогу в небеса. Пройтись бы по этой дорожке, ввысь, к облачкам… А что, отличная мысль! Поискать дерево повыше! С помощью верной витени можно вскарабкаться к самой кроне, а там осмотреться. Горы-то Градимирские в двух днях пути, их заснеженные пики всяко увидишь. К ним и надо идти. Только сперва малость отдохнуть, дух перевести, беготня всех сил лишила, во рту опять пересохло.

Продолжая пялиться в небо и выравнивая дыхание, Варя вновь подняла флягу и вдруг краем глаза заметила какое-то движение. Едва слышно скрипнул снег. Опустив сначала взгляд, а потом и голову, девушка растерянно замерла, не успев донести флягу до губ.

Прямо перед ней замер огромный – с лошадь – зверь. Подобные волки ей прежде не встречались. Вроде похож на обычного серого разбойника, но где вы видали эдаких громадин? С такой густой гривой на шее и холке, что южным львам-зверям завидно бы стало. С такой необъятной грудью. С такими мощными лапами. Смотри-ка, а космы за ушами в косички заплетены, спускаются с двух сторон от широкой головы да еще и поблескивают золотыми зажимами на кончиках. И шерсть серо-белая, блестящая, без буро-рыжих волчьих подпалин.

Из огня да в полымя. Спрашивается: где рогатина, когда она нужна? Нет, не брошенный на стоянке «рогалик» – обычный дорожный посох с обожженной вилкой на конце – а настоящая рогатина, охотничья…

Волк принюхивался и смотрел на девушку не мигая, опустив лобастую голову почти к земле, на уровень Вариных глаз. Морду и грудь зверя покрывала уже студенеющая на холоде ярко-красная кровь. Вид у хищника был, конечно, страшным… но отчего-то не слишком угрожающим, видать, потому что уши торчком стояли и он не скалился. И даже, похоже… улыбался? Что за диво такое?

– Доброго здоровия, – внезапно сказал волк и улегся напротив, скрестив перед собой широкие лапы и не спуская с Варвары глаз.

Он разговаривает! Губами не шевелит, просто пасть приоткрывает, а голос льется – приятный, глубокий, бархатистый… И слова произносит правильно, немного «окая», как раньше говаривали в новеградских землях… Да это же Первозверь! Из тех волшебных созданий, что жили в Белосветье со дня сотворения. Варина нянька утверждала, что все разумные говорящие звери повымирали, да выходит – не все!

– И… и тебе, – осипшим голосом проскрипела Варвара и покашляла, прочищая горло, – доброго здравия.

– Какими судьбами, красна девица, в такой глуши, так далеко от дому? – волк облизнулся.

Стараясь не показывать опаски, девушка медленно опустила флягу, мысленно оценивая случившееся. Окровавленное чудище не только умеет разговаривать, но и соображает отменно: несмотря на то, что Варвара одета, как богатая жительница севера, волк мигом определил в ней чужачку. Врать умному зверю смысла нет, уличит во лжи – будет только хуже. Пусть Первозверь и выглядит вполне благодушно, но он все же хищник и определенно мастак на раз головы откусывать. Теперь ясно, кто был той самой смазанной тенью, что давеча гонялась за чудью… И, судя по залитому кровью светло-серому меху, настиг он многих…

Варя ответила прямо:

– Да вот, с отрядом пришла, вещицу одну добыть в старом кургане. Тут неподалеку, знаешь?

Острые серые уши встали торчком, волк слегка склонил голову набок и снова облизнулся. В его левом ухе блеснула сквозь шерсть крупная золотая серьга.

– Ишь ты, храбрая. Курган тот все стороной обоходят. Даже я держусь подальше. Волхвы его возвели. Слыхала про таких?

– Да.

– Мудрецы были великие. Раз вход запечатали, на то была причина, и недобрая. Волхвы хорошими были, а место вот построили тревожное. Ужо и не знаю, зачем они так.

Высказавшись, волк вдруг уперся носом в сугроб и пополз в сторону, зарывая морду в снег, мотая головой и фыркая. Похоже, решил умыться.

– Давай помогу, волчок? – неожиданно для самой себя предложила Варя.

Зверь замер и поднял голову. Ставший розовым снег налип на длинные ресницы и на шерсть на морде – волк, моргая и облизываясь, уставился на Варю, и вид у него был до того потешным, что девушка невольно заулыбалась. Покопавшись в мешке, она достала одну из старых рубашек. Вот и снова тряпочка пригодится!

Набрав в ветошь снега, Варя медленно подошла к огромному собеседнику и принялась осторожно тереть окровавленный мех. Волк послушно сидел и терпел, только косился.

– Ты откуда родом? Здешний?

– Нет, – с явной неохотой ответил зверь, – раньше я по ту сторону гор жил.

– Так ты с Руси, – утвердилась в своих догадках Варя. – А сюда-то зачем, в глухомань стылую?

Волк вдруг отвернулся и ответил уклончиво:

– Были на то причины.

Варвара требовательно развернула его голову обратно, продолжая отчищать кровь. Расспросы она прекратила. Затянувшееся молчание прервал приунывший отчего-то волк.

– С давних пор тут живу. Пользу приношу. Русь стерегу на дальних подступах, не даю чуди шалить.

– А зачем тут сторожить? – искренне удивилась девушка. – Югрик отстроили – большой, крепкий. Да и Волотов Щит [7] есть, там покой Руси витязи хранят на перевалах. День и ночь стены охраняют, мышь не проскочит.

– Это смотря какая мышь, – невесело усмехнулся волк. – Коли тайга на Русь пойдет, поздно будет перевалы сторожить, не справятся витязи с таежной мощью. Надо здесь чудь покусывать, отгонять, не давать к рубежам приближаться. Югрик – крепкий-то крепкий, только один на много верст; случись что, не выстоит. Да и местных, живущих у гор, охоранять тоже надо. Детишки асилаковы человечину и сами жрут, и своим шеньга скармливают. Фу, фу, одним словом, нечисть немытая, чтоб им пусто было!

Варя повозила пропитавшуюся кровью рубашку в снегу, стараясь хоть чуть-чуть очистить ткань.

– Выходит, ты вот давешних, того… покусал? Их кровь с тебя смываю?

Волк снова фыркнул, а потом еще и громко чихнул.

– Фу, фу. Ну да, шестерых серорожих задрал. Двое сбежали. А лохматому нос его клыкастый прикусил, долго помнить будет. Ничего, угомонятся скоро, спокойная пора на меже близко. Зимой они редко из леса выходят.

– Тебя-то не ранили?

– Еще чего. Медленные они.

– Силен ты и отважен. В одиночку, да на таких опасных врагов, – задумчиво сказала Варя. – И ловок, раз ни один из них тебя ударить не успел…

Волку похвала пришлась по нраву – улыбнулся, обнажая здоровенные клыки и резцы, которые с такого близкого расстояния показались Варе и вовсе гигантскими. Стараясь не дрожать, она спросила:

– Слушай, а может, знаешь, мои-то как,