Наш неистовый конец - Хлоя Гонг Страница 23

доехали и остановились на некотором расстоянии от кабаре, где всегда парковались, чтобы избежать потока мужчин, входящих в двери и выходящих из них. В первый раз шофер предложил проводить Джульетту, но это предложение застыло у него на губах, когда она достала из ботинка пистолет, положила его на пассажирское сиденье и сказала, чтобы он отстреливался, если на него нападут. Было легко забыть, кто она такая, когда она сидела на заднем сиденье, разглядывая свои ногти. Но сделать это было куда труднее, когда она вылезала из автомобиля и снова становилась гордой наследницей Алых.

– Запри двери, – приказала Джульетта, одной рукой держа корзинку, а другой стуча по стеклу. Шофер запер двери, одновременно откусив кусок пельменя.

Джульетта шла вперед, стараясь держаться в тени. Плюсом зимы было то, что на нее почти никто не смотрел: людям не нравилось надолго поднимать взгляд, поскольку ветер резал глаза, и они предпочитали глядеть на свои ботинки. Джульетта всегда добиралась до убежища Маршалла без особых хлопот, но сегодня она была на взводе и то и дело оглядывалась, боясь, что шум, доносящийся сзади, производит не последний трамвай, а автомобиль, в котором сидит кто-то, кто за ней следит.

Наверное, это из-за того разговора о шпионе.

– Это я, – тихо произнесла Джульетта, наконец дойдя до места и два раза постучав в дверь. Не успела она опустить кулак, как дверь отворилась и вместо того, чтобы впустить ее, Маршалл высунулся наружу.

– Свежий воздух! – театрально воскликнул он. – А я уже думал, что больше никогда его не почувствую.

– Hajima![16] – рявкнула Джульетта и втолкнула его внутрь.

– О, теперь мы говорим по-корейски? – От толчка Джульетты Маршалл споткнулся, но быстро оправился и, шаркая, прошел вглубь квартиры. – Притом всего-навсего ради меня? Я польщен.

– Какой же ты доставучий. – Джульетта закрыла дверь и заперла ее на все три засова. Поставив корзинку на стол, она торопливо подошла к окну и посмотрела в узкую щель между досками, которыми оно было заколочено изнутри. Там никого не было, значит, им ничего не грозит. – Я убью тебя во второй раз просто затем, чтобы посмотреть, как тебе это понравится.

– Это может быть занятно. Тогда выстрели в меня так, чтобы дырка оказалась на одном уровне с моим шрамом от первой пули.

Джульетта повернулась, уперла руки в бока, сердито уставилась на него, но ничего не смогла с собой поделать, и ее лицо расплылось в улыбке.

– Ага! – пронзительно заверещал Маршалл и прежде, чем она успела цыкнуть на него, он поднял ее, оторвав ее гибкую фигурку от пола, и завертел, пока у нее не закружилась голова. – Ага, она проявляет эмоции!

– Сейчас же перестань! – взвизгнула Джульетта. – Мои волосы!

Маршал со стуком поставил ее на пол, но не отпустил и обнял за плечи. Бедный, истосковавшийся по прикосновениям Маршалл Сео. Что ж, может стоит найти для него уличную кошку.

– А на этот раз ты принесла мне спиртного?

Джульетта закатила глаза. Решив, что в комнате слишком темно, она молча бросила Маршаллу свою зажигалку, чтобы он мог зажечь еще одну свечу, а сама быстро достала из корзинки провизию и развернула овощи и фрукты. За те недели, что Маршалл прятался здесь, они вместе добились того, чтобы водопровод работал без ужасающего урчания в трубах и чтобы к плите был подключен газ, так что теперь Маршалл мог готовить. По мнению Джульетты, условия его жизни были очень неплохими. Если не считать того, что он считался мертвым.

– Я никогда не принесу тебе спиртного, – сказала Джульетта. – Потому что боюсь, что иначе тут все сгорит.

Маршалл торопливо обошел стол и заглянул на дно корзинки. Он пропустил ее колкое замечание мимо ушей; за столько времени Джульетта и Маршалл узнали друг друга так близко, что каждый из них мог сказать, когда другой хочет выразиться резко, а когда нет. Они были очень похожи; от этой мысли Джульетте становилось слишком не по себе, чтобы долго обдумывать ее.

Маршалл достал одну из газет, которыми было выстлано дно корзинки, и пробежал глазами заголовок.

– Что, в городе завелся некий народный мститель, да?

Джульетта нахмурилась, глядя на полосу.

– Ты же знаешь, газетам нельзя доверять, если речь идет о кровной вражде.

– Но ты тоже слышала о нем?

– Да, в городе ходят такие слухи, но… – Джульетта замолчала, воззрившись на стоящий на полу пакет, которого точно не было в квартире, когда она приходила сюда в прошлый раз.

А в нескольких дюймах от пакета валялся лист.

Интересно, каким образом Маршалл Сео мог услышать, что в городе завелся мститель?

Джульетта сложила руки на груди.

– Ты выходил из дома, не так ли?

– Я… – Он открыл и закрыл рот. – Нет, что ты. Конечно, нет.

– Да ну? – Джульетта взяла газету и, повернув ее к себе, вслух прочла: – «Было уже несколько случаев, когда человек в маске вмешивался и оглушал обе стороны до того, как они начинали стрелять. Если у вас есть какая-то информация об этом деле, просим вас…» Маршалл!

– Хорошо, хорошо! – Маршалл сел на шаткий стул и тяжело вздохнул. Энергия, казалось, покинула его, повисло молчание, что случалось редко, если в комнате находился Маршалл Сео. Когда он заговорил снова, его голос звучал тихо, и слова произносились с усилием. – Я всего лишь пытаюсь присматривать за ним. И вмешиваюсь, если что-то вижу.

За ним. Маршалл не назвал его имя, но было очевидно, что он говорит о Венедикте. Он не стал бы так заботиться ни о ком другом. Надо бы отругать его, но Джульетта не могла заставить себя это сделать. Ведь у нее все-таки было сердце. И это она поселила его здесь, вдалеке от всех, кого он любил.

– А Венедикт видел тебя? – строго спросила она.

Маршалл покачал головой.

– В тот раз, когда ему пришлось туго, я застрелил всех, кто его окружал, и дал деру. – В его глазах на секунду отразилось чувство вины, когда он вспомнил, с кем говорит. – Это было быстро…

– Лучше об этом не задумываться, – оборвала его Джульетта. Он убил Алых; она убьет Белые цветы. Пока они живы, пока город разделен, они будут убивать, убивать, убивать. В конце концов, не все ли равно? Когда тебе приходится выбирать между защитой тех, кого ты любишь, и сбережением жизней тех, кто тебе чужой, кто может сказать, что это тяжелый выбор?

Джульетта опять подошла к окну и стала глядеть в ночь. Снаружи освещение было ярче, чем внутри, фонари весело гудели, и их гудение сливалось с шумом ветра. Дом, в котором