Конан и Вольные стрелки - Валерий Федорович Евтушенко Страница 2

— Хорошо! — согласился принц. — Сегодня же отправлю гонцов в сопредельные страны.

Пелиас снисходительно улыбнулся.

— Мой принц, — сказал он, — зачем напрасно тратить силы? Хрош — это место пересечения караванных путей. Надо объявить каждому караванщику, которые направляются на север и восток о наборе наемников, и они разнесут это известие по всей Гибории. В то же время в Хоршемише о твоем замысле никто не догадается, пока к тебе не присоединится первая тысяча солдат удачи. Но тогда уже королевского гнева можно будет не опасаться, прежде чем он вышлет против тебя войска, под твоим знаменем соберется уже пять — шесть тысяч волонтеров. С этой армией ты разобьешь любое войско.

* * *

Великан на огромном черном коне в стальной кирасе и высоком шлеме на голове, из-под которого прямые черные волосы спадали ему на плечи, остановился на перевале в северо-восточном конце Карпашских гор. К востоку отсюда можно было разглядеть вершины Кезанкийских гор, местами покрытые вечными снегами, а к юго-западу открывался вид на хорошо ему знакомую долину Заморы. Всадника звали Конаном и был он родом из далекой северной страны Киммерии. Покинув родные места подростком, он вот уже без малого пятнадцать лет скитался почти по всем странам Гибории, но с Заморой были связаны его первые незабываемые ощущения от встречи с цивилизованным миром. Здесь он совсем еще юношей освоил профессию вора и разбойника, отсюда он отправился в Туран, где стал наемником в войсках императора Йилдиза, сюда он не раз возвращался после своих скитаний по чужим и дальним странам. Конан был чужд сентиментальности, но при воспоминании о Шадизаре, прозванном Злым городом, у него всегда теплело на сердце. Сейчас Конан возвращался из родной Киммерии, куда его привела внезапная ностальгия по родине, где он родился и вырос, где у него остались приятели и родичи. Но теперь он корил себя за то, что поддался этому чувству, так как ничего путного из этой поездки не вышло. Да и, по правде сказать, паломничество по родным местам было вызвано не одной ностальгией по родине. Определенную роль в этом сыграло поражение, понесенное разбойниками Красного Братства, лидером которых был Конан, и их союзниками казаками от турансккой армии. Многим из них, в том числе, и Конану, пришлось скрываться от гнева Йилдиза и покинуть гостеприимные берега моря Вилайет.

Он и сам толком не знал, чего ждал от пребывания на родине, где ему доводилось несколько раз бывать и прежде, но твердо решил, что поездка эта была последней. Его приятели и кровные родственники из киммерийцев и асов давно обзавелись семьями, а сыновья некоторых уже напоминали самого Конана в то время, когда он оставил родные края. Его родичи с неодобрением относились к занятию Конана военным ремеслом, считая это блажью. Киммерийцы, хотя и не избегали войн и сражений, но вступали в них лишь для отражения нападений соседей, чаще всего ваниров и гиперборейцев. Наемничество они считали занятием, не достойным настоящего воина, поэтому и к Конану относились снисходительно, как к недоумку. В свою очередь и он, человек, бороздивший под пиратским флагом Западный океан и служивший в армиях едва ли не полдюжины государств Гибории, не мог привыкнуть к размеренному образу жизни своих земляков. Поэтому, пробыв дома несколько месяцев, он решил возвратиться в южные государства, где его меч наемника мог быть востребован кем-то из здешних владык. Конечно, дорога в Туран ему была заказана на долго, но на мечи в руках солдат удачи спрос был всегда высоким и в других странах.

И, действительно, уже в Тифасе, одном из городов Бритунии, через который он проезжал, Конан узнал от торговцев, что кофский принц Адад объявил набор наемников. Зачем они ему понадобились, купцы торгового каравана не знали. Впрочем, это не имело значения, так как ясно было, что шла подготовка к войне. Конан еще раньше слыхал о том, что у принца с отцом очень натянутые отношения, поэтому решил, что готовится мятеж. Страбонуса и собственные подданные не особенно любили, так что принц Адад вполне мог решится на восстание. Но это была лишь догадка, которую он надеялся проверить в Шадизаре, до которого оставалось несколько конных переходов.

* * *

В Злой город он прибыл под вечер В Пустыньке, воровском районе города, Конан сразу направился в трактир «У Абулетеса» но хозяин, встретивший его с радостной улыбкой на заплывшем жиром лице, о наборе наемников для принца Кофа знал еще меньше, чем он сам.

— Ты подожди до вечера, скоро здесь соберутся солдаты удачи, они намереваются на днях отправиться в Коф. У них может и выяснишь подробности, я же знаю лишь, что принц объявил набор через купцов, следующих в города Гибории с торговыми караванами, — сказал трактирщик, не скрывая сожаления, что придется вскоре расстаться с таким щедрым клиентом, которого он знал уже лет пятнадцать, с того времени, когда тот был совсем юнцом.

Конан поднялся в отведенную ему комнату, куда одна из юных служанок натаскала горячей воды, чтобы наполнить большую лохань. Хорошо вымывшись с дороги, он спустя час спустился вниз и подошел к Абулетесу, который кивком указал ему на один из столов в центре зала, за которым расположилась группа крепких мужчин в кирасах и с мечами на поясе..

Конан направился к ним, но, не дойдя до стола вдруг рявкнул на весь зал:

— Разрази меня Кром, если это не Ральф!

Крупного телосложения светловолосый ас поднялся из-за стола с радостным воплем:

— Клянусь Имиром, это киммериец! Я уж не чаял тебя встретить после той жаркой битвы с туранцами! Ты где был все это время?

— У себя в Киммерии, — коротко ответил Конан, сжимая старинного приятеля в могучих объятиях. С Ральфом они были знакомы уже лет десять, вместе служили в армии Йилдиза, затем их пути несколько раз пересекались. После того, как туранское войско нанесло поражение Красному Братству, они не виделись и Конан был искренне рад встрече со светловолосым асом.

Ральф представил своих товарищей Конану, которого большинство присутствующих знало по слухам. Киммериец присел к столу и повернулся к Абулетесу подавая ему знак принести пива, но трактирщик хорошо изучил привычки своего