Бездушиш - Андрей Олегович Рымин Страница 15

Это тебе не девок беспомощных рвать. Для меня эта тварь, что червяк. С моим троеростом превратить беса в подыхающий кусок мяса — раз плюнуть. Я даже не понял, в какой момент эта погань издохла. Видать, одно из сломанных рёбер пронзило сердце уродца. Я просто размолотил его в хлам. Шкура крепкая, а вот всё, что под ней…

Поднявшись, я яростно пнул ногой дохлую тушу. Всё, последний. Как жаль… Во мне всё ещё клокочет ярость, я хочу убивать. Твари! Твари! Ну всё, Китя, хватит. Дыши, дыши глубже. Закрыв глаза, я сосредоточился на дыхании. Мне нужно успокоиться.

Кажись, помогает. Сердце бьётся всё медленнее и медленнее. Гнев постепенно отступает, возвращается смытый яростью разум.

Ох, ёженьки… И зачем только глаза открыл? Взгляд невольно упёрся в забрызганное кровью безжизненное лицо Милоники. Такая хорошенькая. Была… Осознание произошедшего заставляет прижать ладони к вискам.

Все мертвы… Я не спас… Я не смог… Пояс Жизни? Да тут только смерть. Настоящая. Я уже и забыл, как оно, когда люди умирают взаправду. Здесь ведь нет обновлений Воды. Как же мерзко… В груди лёд студёный. И даже то, что я их толком не знал, не спасает. Зачем они побежали… Держались бы рядом, я смог бы их защитить, а так…

С минуту я неподвижно стоял, переваривая нахлынувшие на меня эмоции. Ну всё, Китя, соберись. Мёртвым уже не помочь. Нужно уходить. И откуда здесь только взялись эти проклятые бесы… Не из Бездны же вылезли? Или всё же из Бездны? Нужно сходить посмотреть.

На миг усомнился: а правильно ли я поступаю, бросая убитых девчонок лежать, где лежат? Может их на поляну снести и позвать кого? Тут ведь где-то их посёлок поблизости.

Нет, нельзя. Я для местных — бездушный. Нас, пришедших с Воды, здесь отчего-то боятся, а значит не любят. Наверняка ещё и выставят крайним, обвинив меня в смерти девчонок. В их посёлок для меня путь закрыт. Вот подальше уйду, и тогда уже стану людское жильё искать.

Я подросток, у меня есть все шансы притвориться своим, то есть местным. Идуны всегда взрослые. Вон девчонки, которые встретили меня голого, и те не поверили, что я не с их пояса. А был бы одет, так даже малых бы подозрений у них не возникло бы. Стащу где одежду с обувкой — и тогда уже можно выходить к людям. Прежде, чем более серьёзные решения принимать, нужно разобраться, что здесь, на Ойкумене, да как. По незнанию дров наломать легче лёгкого. На Суши уже проходил через это. Повторять не хочу.

Возвращаясь к поляне, подобрал с земли оброненный кем-то из девчонок туес. Тут не в ягоде дело, какой половина рассыпалась. Рюкзака нет, так хоть что-то мне будет, куда можно что-либо сложить. Пока, правда, нести мне в нём нечего. Обыскивать трупы девчонок бессмысленно. Ничего для меня ценного у них нет, как не могут меня порадовать чем-то полезным и бесы. Хотя…

Я как раз добрался до поляны, на которой остались валяться туши тех первых, убитых мной тварей. Что заколоты — ладно, а вот те, что разрублены мне сейчас и помогут без лишней возни проверить пришедшую только что в голову мысль. Присел возле рассечённого наискось трупа. Кровь уже не течёт. Есть вообще у этой рогатой нечисти сердце? Запустил в тушу руки. Ага! Всё же есть.

Ха! И боб есть. Не зря руки пачкал. Жаль, что только один. А второй бес порадует? Перешёл к другой разваленной надвое туше, присел. И здесь есть. Нужно сбегать к тем, которых я в лесу зарубил. Видно, в сердце у каждого беса по одному бобу. С заколотыми без ножа слишком долго возиться — рискую дождаться местных, что придут искать девок — а вот из зарубленных добычу достать — минутное дело. Тут стоит слегка задержаться.

Сбегал в лес, нашёл нужные трупы, забрал бобы — и обратно. Пора дёргать отсюда. Жадность до добра не доводит. Дубовую шкуру уродов так-то можно, конечно, попробовать разодрать острым камнем, но время… Сгоняю к речушке, чтобы быстро от крови отмыться — и на ногу. Первым делом нужно по следам этих гадов пройти. Чую, место, откуда рогатые вылезли, где-то здесь недалече.

На будущее мне обязательно нужно понять, чего стоит бояться. А то вдруг норы здесь не для того появляются, чтобы нас пускать в Бездну, а служат выходом для этой заразы? Может, я тогда зря у той красной стоял? Может, нужно было бежать от неё без оглядки?

Путь уродцев отследить — не проблема. Бесы мало того, что бежали сюда по прямой, так ещё и неслись кабанами. Пять минут торопливой трусцой — и след тварей приводит меня к островку пышного, густого кустарника. Неужели, в этих самых зарослях и прячется дыра в Бездну? Хотя, нет. Следы бесов идут дальше по лесу, но в кусты часть из них залезала зачем-то. На всякий случай проверю.

Ну вот и нашёлся пропавший Семён. Всё же трусом он был. Похоже, пацан, увидав бесов, не пустился бежать и не стал орать, а вместо того, чтобы предупредить сборщиц ягоды об опасности, потихоньку нырнул в кусты. Хотел спрятаться, да не вышло — нашли его. Сразу несколько тварей кинулось на дурака с разных сторон. Вмиг загрызли. Тут, видно, ни троероста, ни опыта не было. Мой погодка — ростом даже повыше меня — а супротив мелкой нечисти слишком слаб оказался.

Трусу — смерть, его родне — горе, мне же — всем удачам удача. Одёжа на рыжем добротная, хоть и простая. А главное: не пострадала почти. Так, у серой длиннополой рубахи чутка рукав порван, и ворот в крови. Портки же, ботинки из замши на грубой подошве и кожаный пояс — всё в целости. Жаль только, что ножны, какие прицеплены сбоку, пусты.

Ха! Нашёл! Сёмка, сидя в кустах, держал нож в руке. Не помог он ему, вывалился из ослабевших пальцев — вон валяется на земле. Подобрал. Маловат, тонковат, но по зиме и требуха за радость. Вернуться что ли к тем бесам, какие остались не вскрытыми?

Нет, решил же не жадничать. Разул труп, раздел, натянул на себя портки, затянул пояс, обулся. Штаны длинноваты, но главное, что башмаки пришлись по ноге. Рубаху с исподнем сначала простирнуть надо. Вложил нож в ножны, сунул бобы в карман, вытряс из туеса ягоды прямиком себе в рот. На их место пока лягут грязные вещи. Запихал кое-как. Всё.