Фарфор Ее Величества - Максим Андреевич Далин Страница 13

— Наша государыня — из всех лучшая, — возразил Барн.

Ему, кажется, тоже нестерпимо было слушать.

— Вот же какие вы интересные оба, — хмыкнул Индар. — Моя леди представляется сплошным кошмаром, а вашу королеву вы, похоже, считаете светом небесным?

— Вот именно, — сказал я. — Оставь государыню и её дом в покое.

— Ну хорошо, — кажется, Индар даже честно попытался справиться с раздражением. — В общем, ты же видишь: в наше время государь просто должен носить клеймо — ну или каким-то образом держать одарённых в свите. Иначе его сожрут и манжеты сплюнут. А удержать некроманта в свите… Некромант должен быть очень заинтересован.

— А ведь у Норфина кто-то есть, — напомнил я.

Индар уставился удивлённо — и вспомнил, видимо:

— А, этот, что ли? Эта задница с ушами из дома Полыни? Который приставал к лакеям Хаэлы, лишь бы его на глаза пустили? Но на что он был моей леди — с Даром, который еле теплится? Хаэлу интересовали бойцы. Или уж таланты. Вот взять того подонка-заболотца… Ясное дело, отборная мразь, но он учёный, он талантлив… его, небось, Норфин не позвал, не рискнул

— Насколько я понимаю, он покинул Перелесье, — сказал я.

— Ну вот, — Индар пожал плечами. — Норфин своих либо поубивал, либо разогнал, берёт в свиту тебя… а ты ведь не его человек, ты человек Куколки, это видно без очков. Телохранитель, он же шпион, очень удобно… Рыбоедам понадобится, Виллемина, фарфоровая прелесть, тебе мигнёт — и ты свернёшь Норфину башку. Нет?

Как бы я ни относился к Индару, дураком он точно не был.

— Ты снова уходишь от темы, — сказал я.

— Хорошо, хорошо, — Индар уселся поудобнее. — Итак, мы ведь о простецах? Так вот, все эти претенденты сейчас будут искать лазейки — и я бы посмотрел на их методы… даже забавно… но дело не в этом. Потому что наши аристократишки, да ещё и простецы, далеко не на первых местах среди имеющих права на трон. Есть принц крови. Молод, красив, как вампир, любимец женщин, образован, повоевал… Идеальный кандидат, а?

Теперь уж я удивился.

— Это ты о ком?

Индар смотрел на меня, наслаждаясь превосходством.

— Не догадываешься, бедняжка? Вот совсем никаких проблесков? Солдатская косточка… по плацу ать-два — и это верх твоих способностей… Ну ладно. Мартин из дома Скорпены, а?

— Дом Скорпены… это ж островитяне! — тут уж я не просто удивился, а обалдел. — Это сын короля Жангора, что ли? А каким он-то здесь боком?

Индар победительно рассмеялся.

— Невежда, невежда! Даже газет не читаешь! Жангор женат на Аделле Перелесской, лич. На сестричке несчастной Леноры, на старшей сестрице Рандольфа! Рыбоеды, конечно, короновали девчонку, но для тех, кто ещё под штандартом Сердца Мира и Святой Розы, коронованные не вышивают, поэтому Аделла — без прав. А вот у её деточки — очевидные права на две короны.

— Экая печальная история, — сказал я. — Похоже, деточке Аделлы до перелесской короны будет не дотянуться. До Островов далеко, да всё морем, а у Перелесья выходов к морю нет.

Индар сморщился:

— Брось, варианты есть. Через Озёрные Королевства, через Северное Приморье… в худшем случае — через Святую Землю. Дипломатические дрязги, бывших союзничков будут накручивать, самому Норфину нервы трепать, устроят торговую войнушку, будут подлизываться к Куколке, чтобы получить её поддержку… ей-то, небось, пообещают что-нибудь о-очень привлекательное… В общем, ты приготовься, лич. Островитяне точно попробуют на тебя повлиять. Их дипломатическая миссия, мне думается, из Перелесья никуда не делась и не денется.

Мы проговорили долго. Индар слегка ломался, переходил на сплошной сарказм, воздевал руки, закатывал единственный глаз, хохотал, как трагический герой в дешёвом театре, — но рассказывал. И чем больше он рассказывал, чем больше увлекался — тем сильнее у меня было ощущение, что враждебный настрой он слегка подрастерял.

Либо Индара слишком прельщала перспектива снова получить тело, либо, что вернее, он просто чувствовал себя в своей тарелке, когда поливал дерьмом высший перелесский свет. Он просто расцветал от возможности как следует их всех обругать, его брань звучала почти художественно.

Я слушал и думал: интересно, насколько его характеристикам можно доверять? Он ведь ни об одной живой душе не сказал доброго слова, даже случайно… впрочем… Индар в высшей степени серьёзно относился к Хаэле. «Моя леди»… может, при её жизни он и боялся «своей леди» как огня, но сейчас в его тоне проскакивали нотки несколько даже сентиментальные.

И если своих прежних коллег — уже большей частью мёртвых — он сдавал не задумываясь, рассказывая, кому пришла в голову дикая мысль считать «сырьём» для оболочек демонов собственных перелесских тяжелораненых солдат или кто приказал буквально под нож пустить прифронтовые деревни, чтобы использовать на работах безотказных кадавров, которых не нужно кормить и устраивать им быт, то грязные тайны Хаэлы пока оставались её грязными тайнами.

Если верить Индару, высший свет Перелесья состоял из отборных сволочей. Либо более или менее приличные люди просто не попадали в Индарово поле зрения.

Барну от рассказов Индара становилось буквально тошно. Счастливый человек: жил в деревне, просто и небогато, зато в дружной семье, уютно и весело. Он сам мне порой рассказывал, как с братьями и другими деревенскими парнями ловили рыбу, как в урожайный год вместе с соседями собирали яблоки для эля, как длинными осенними вечерами с братьями и сестрой слушали деда, который рассказывал сказки… Война поломала им идиллию. Барн потерял родителей и деда, понятия не имел, где братья и живы ли они — и был без памяти рад, что мы ухитрились отправить его сестру с мужем и двумя малышами вглубь страны.

Жизнь его не научила опасаться людей.

И среди наших солдат Барн обжился как рыба в воде. Добрый и надёжный парень, все его любили — да я первый бы наподдал любому, кто стал бы его обижать. В итоге у него и щепотки подходящего опыта нет. И Индара он пожалел, крови ему дал, как живому пленному дал бы из фляжки отхлебнуть.

Не успел научиться ненавидеть. А может, это вообще не его… просто вот такой уж тип личности — не великого ума, но добрый и надёжный, да… И теперь слушает, как Индар кроет военных советников Хаэлы — и спал с лица.

А поезд между тем