Абсолютная Власть 2 - Александр Майерс Страница 11

Улыбка на лице Добрынина с каждым словом становилась всё шире. Бледное лицо просветлело — такое чувство, что он был готов начать скакать от радости.

— Это же отлично! — воскликнул он, хлопнув ладонью по колену. — С такими силами уже вполне можно дать бой!

— Маловато, — сказал я. — У врагов гораздо больше войск.

— Но зато это гораздо лучше, чем ничего! — парировал Никита. — Минуту назад у нас было двадцать дружинников, а теперь есть несколько полков!

— Это не наша дружина, — напомнил я. — Может, Соболев и связан договором, но мы не знаем, насколько он сейчас готов нам помогать. К тому же в договоре есть загвоздка.

— Какая?

— Александр Петрович обещал выдать свою дочь за сына графа Соболева, — сказал Базилевский, постукивая ногой по полу. — И этот пункт договора мы не в силах выполнить.

Добрынин сразу же помрачнел. Издав разочарованный стон, он поднял взгляд к потолку и откинулся на спинку дивана.

— Демоны, — процедил он. — Моя радость оказалась преждевременна.

— Не всё так плохо, воевода, — произнёс Филипп Евгеньевич, возвращая мне документ. — Если нет объективной возможности выполнить условия, всегда можно договориться о новых. Даже в случае с кровным договором.

— Но не факт, что граф Соболев станет нас слушать, — скривился Никита. — И что он вообще продолжал поддерживать свою дружину, когда узнал о нашем поражении.

— Не факт, — согласился я. — Но говорю ещё раз: мой отец прекрасно понимал, чем обернётся война.

— То есть он знал, что почти все Градовы погибнут? — посмотрел на меня Добрынин.

— Вряд ли. Пророчества не бывают настолько детальными — но насчёт своей смерти он был уверен, я знаю это из письма. Поэтому не сомневаюсь, что отец предусмотрел запасной вариант. Так или иначе, надо встретиться с этим Соболевым, — сказал я и коснулся перстня.

В отличие от договора с Успенским, печать здесь была неповреждённой. Договор никогда не был активирован, и в нём не было предусмотрено никакое наказание. В том числе по этой причине я предполагал, что между отцом и графом Соболевым была заключена иная договорённость — основанная прежде всего на чести.

— Здесь написано, что через два дня после активации договора главы родов обязаны встретиться на Васильевском озере в полночь, — сказал я, сворачивая бумагу.

— Надеюсь, разговор сложится удачно, — кивнул Никита.

За окном уже начало темнеть. Я потянулся, чтобы включить кристальный фонарь, когда раздался стук, и в гостиную заглянула служанка.

— Разрешите потревожить, — сказала она. — Ужин почти готов. Баба Маша сказала, что ждёт вас к столу через пятнадцать минут.

— Передай, что мы уже идём, — ответил я и поднялся. — Предлагаю на сегодня закончить с делами, господа. Давайте поедим и побеседуем о чём-нибудь приятном.

Бабуля порадовала нас жарким из крольчатины, тушёными овощами, а также свежим хлебом. После вкусного ужина мы разошлись — Никита отправился в свою комнату в казармах, для Филиппа Евгеньевича приготовили спальню на втором этаже рядом с моей. А я, вместо того, чтобы отправиться спать, пошёл к Чертогу, взяв с собой череп ворона.

Я ведь обещал Базилевскому кое-что дать перед отъездом. И это кое-что необходимо было сначала сделать.

Ещё сегодня утром я порыскал в хранилище артефактов в подвале и нашёл там необходимые инструменты. А именно тонкий стальной резец, покрытый пылью из мана-кристаллов, и кожаный коврик с вытисненными на нём рунами.

Довольно примитивные приборы, но свою задачу они выполнить могут, и это главное.

Коридор Чертога встретил меня прохладной тишиной. Давление магии здесь ощущалось слабее, чем раньше — первый уровень Очага всё же не третий, но и его силы хватало, чтобы наполнить пространство особой энергией.

Я не стал заходить в сам Чертог. Устроился у массивной двери в позе лотоса, расстелил кожаный коврик и положил череп ворона в центр рунного круга. Направил в руны немного маны, и они засветились, создавая необходимую ауру. Она защищала от случайных магических воздействий, чтобы в магограмму не попало ничего лишнего.

Работа предстояла тонкая. На череп уже была нанесена магограмма — символы, вырезанные с точностью до миллиметра, образовывали замкнутую цепь. В неё нельзя было добавить новые символы — это бы просто испортило артефакт.

Мне предстояло добавить второй, внутренний круг, который значительно усилит связь с призываемой птицей. Я смогу сливаться с вороном на очень большом расстоянии.

Каждый символ требовал точного расчёта и немалого расхода маны. Я настроил течение маны так, чтобы через резец проходило стабильное количество энергии. Кристальная пыль на кончике замерцала, и я приступил к делу.

Холодная сталь оставляла на кости тонкие, но глубокие бороздки. После нанесения они ненадолго вспыхивали и тут же гасли.

С каждым новым символом я чувствовал, как растёт напряжение Истока. Мана уходила стремительно, но близость Чертога помогала восполнять потери. Очаг, словно живой организм, чутко реагировал на мою работу.

Когда последний символ замкнулся в цепь, череп засветился изнутри холодным голубым светом. Магограмма заработала, наполняя артефакт новой силой. Теперь связь с духом ворона станет намного крепче, а расстояние для призыва увеличится в несколько сотен раз.

Я приложил череп к родовому перстню и закрыл глаза. Сосредоточившись и накопив достаточно маны, я сформировал связующее заклинание. Кольцо так ярко вспыхнуло алым, что вспышка резанула даже через закрытые веки.

Готово.

Открыв глаза, я оценивающе осмотрел череп и кивнул сам себе. Убрал инструменты и направился в спальню. Уже почти полночь, и мне нужно было отдохнуть перед завтрашним днём.

Это будет день, когда начнётся рассвет рода Градовых… И день, в который зародится моя новая Империя.

— Вам ведь знакомы такие артефакты, Филипп Евгеньевич? — за завтраком я вручил Базилевскому череп, над которым трудился ночью.

— Да, конечно, — кивнул юрист. — Я умею ими пользоваться, если вы об этом.

— Я слегка улучшил этот череп, с его помощью мы сможем держать связь. Как только захотите со мной поговорить, вам надо будет выехать за пределы Владивостока, вставить мана-кристалл и призвать ворона. Кольцо отреагирует, — я приподнял правую руку, — и мы с вами обсудим все необходимые вопросы.

— Превосходно, ваше благородие, — Базилевский аккуратно убрал артефакт во внутренний карман. — Я как раз думал о том, как же нам поддерживать связь. Ведь придётся много советоваться по поводу аспектов дела.

— А как вы поддерживали связь с моим