Бессмертная Всадница - Керри Лоу Страница 9

— Это не самый лучший из твоих планов, но у тебя были планы и похуже, — сказала Натин.

— Иногда я думаю, что попытка стать твоей подругой была моим худшим планом.

— Искры Кьелли, ты что, с ума сошла? Это твой лучший план.

Это было приятное подшучивание, которое должно было вызвать у них обоих улыбку, но этого не произошло. Страх сковал Эйми изнутри, заставляя её руки дрожать, а ноги подкашиваться. А лицо Натин было бледным, её веснушки выделялись, как медные точки. Всё зависело от успеха этого задания. Всё. И было трудно шутить или улыбаться, несмотря на этот ужасный груз ответственности.

Пелатина схватила её за руку, и Эйми вздрогнула, пытаясь отстраниться, но девушка крепко держала её.

— Ты должна перестать прикасаться ко мне, — снова предупредила её Эйми.

— Я доверяю тебе, Эйми, — Пелатина повернула её так, чтобы Эйми смотрела прямо в её тёмные глаза. Они были так близко, что сияние от их искр смешивалось между грудями. — Вчера утром ты когда-нибудь думала, что вы с Джесс окажетесь здесь, за сотни миль от Киерелла? И что ты отследишь Кьелли, человека, который пропал сто лет назад?

Эйми покачала головой, и кудряшки рассыпались по её лицу. Было почти невозможно поверить, сколько всего произошло за один день. Если бы она остановилась и подумала об этом, это было бы ошеломляюще. Было проще просто продолжать. Может быть, ещё час или около того, и её роль в этом деле будет выполнена.

— Я смогу это сделать, — она оглядела остальных. — Мы сможем это сделать, — поправила она.

— Сможем, — Пелатина сжала её руку.

Прежде чем они двинулись, Эйми на мгновение задержалась и прижалась лбом к морде Джесс. Её чешуя была гладкой и прохладной. Она почувствовала, что Джесс рада такому вниманию, и улыбнулась легкой грустной улыбкой. Хотелось надеяться, что очень скоро у них появится шанс побыть просто Всадницей и драконом и полетать вместе в своё удовольствие.

— А до тех пор мне нужно, чтобы ты следовала за мной и сохраняла спокойствие, хорошо, девочка?

Джесс уткнулась в неё носом, и её закрученные спиралью рожки запутались в волосах Эйми. Эйми быстро обняла Джесс за длинную шею, затем отстранилась. За мгновение до того, как она пошевелилась, Эйми снова почувствовала силу браслета, давящую на её разум. Она отодвинулась, не подпуская его к себе. Глубоко вздохнув, она направилась в город.

Джесс последовала за ней, идя так близко, что то и дело натыкалась на Эйми. Пелатина шла рядом с ней, а Скайдэнс подпрыгивал, как будто изо всех сил старался удержаться на ногах. Натин шла последней, положив руку на плечо Малгеруса. Грунтовая дорога превратилась в булыжник, и их сапоги и когти драконов громко стучали по камню. Дорога в город была тихой, и у Эйми была возможность полюбоваться зданиями, прежде чем беспокоиться о том, что она увидит людей.

Все они были четырёх- или пятиэтажными и сильно отличались от домов Киерелла, построенных из красного кирпича, с островерхими крышами из серого шифера. Здесь каждое здание было выкрашено в свой цвет — жёлтый, оранжевый, бирюзовый или красный. И у всех были двери и ставни из дерева, такого тёмного, что оно казалось почти чёрным. Самым большим отличием были трубы, которые тянулись по стенам всех зданий — были толстые и тонкие, и на всем их протяжении, словно цветы, распускались большие круглые клапаны. А наверху из труб домов валил пар, а не дым.

Дорога сузилась, и они проехали по горбатому мосту из клепаного металла, выкрашенного в красный цвет. Река внизу бежала по склону холма, перекатываясь через валуны и взбивая молочно-белую пену.

— Города-государства тоже так выглядят? — спросила Натин у Пелатины.

— Я была только в Таумерге, и там были такие же высокие здания, как эти, но больше каналов и фабрик, — ответила Пелатина

Эйми огляделась в поисках других металлических машин, которые она заметила на причалах, но всё, что она могла разглядеть, были дома. А потом улица перешла в площадь, и она тоже смогла увидеть людей. Её ноги дрожали от сдерживаемой энергии, словно хотели побежать, а глаза автоматически скользнули по краям площади в поисках теней и переулков, где она могла бы спрятаться. Ей потребовалось немало силы воли, чтобы заставить себя идти вперёд, прямо на середину площади, направляясь к фонтану.

Только подойдя к нему, Эйми поняла, что фонтан сделан из позеленевших от времени медных шестерёнок, и вода, журча из центрального носика, стекала по шестерёнкам, заставляя их вращаться. Жужжание шестерёнок и плеск воды создавали странно расслабляющую мелодию.

По всей площади были люди, они сидели за столиками в тени незнакомых Эйми деревьев или проходили мимо с корзинами для покупок в руках. В воздухе пахло тёплым хлебом и жжёным сахаром. Болтовня на площади стихла, как будто Эйми и остальные отгородились от них волной молчания. Все уставились на неё, и Эйми инстинктивно втянула голову в плечи. По крайней мере, они, вероятно, смотрели на драконов, а не на её странное лицо. Возможно, они слышали рассказы о городе далеко на юге с его Всадницами на драконах, но, скорее всего, никогда раньше их не видели. Эйми услышала, как чашка разбилась о булыжник, выпав из потрясённых пальцев.

Она не бывала в толпе с тех пор, как надела браслет Кьелли, и не была готова к этому. Она видела, как у всех вспыхивают глаза. Она быстро привыкла к свечению в своей груди, а также в груди Пелатины и Натин, но теперь повсюду были шары зеленовато-белого света.

Они слабо пульсировали в такт сердцебиению людей и подпрыгивали, когда они шли или вставали. Маленький мальчик пробежал мимо них, зовя своего отца, и его огонёк был самым ярким из всех, что Эйми когда-либо видела. Но три пожилые женщины сидели за маленьким столиком возле кафе, и их взгляды были тусклыми, их жизненные силы почти иссякли. Но хуже всего было то, что к ним направлялся молодой человек. Он был всего лет на десять старше Эйми, но его искра была тусклее, чем у старух, и она беспорядочно вспыхивала в его груди. Что с ним было не так? Почему его искра угасала? Знал ли он, что проживёт всего несколько месяцев? Должна ли Эйми сказать ему?

— Это ужасно, — простонала она.

— Что такое? — спросила Натин.

— Я вижу все их искры. Я знаю, сколько жизни осталось у каждого из этих людей. Я не должна этого знать. Никто не должен.

— О, Эйми, — в голосе Пелатины звучало сочувствие,