Временные трудности - Кузнецова Страница 85

Ксинг сменил позицию и глубоко вдохнул, концентрируя ци. Жаль, что он пока что ничего не знал и не умел, так как подлец-учитель ничему и не научил. Ведь будь он героем кристалла, то обязательно применил бы технику Трехкратного Шара Багрового Огня или Великого Водяного Дракона, чтобы выжившие бандиты попадали на колени, не думая о сопротивлении.

Будь у него нормальный наставник… Эх!

Но сожалеть о несбыточном было тоже глупо и неуместно. Поэтому Ксинг просто преобразовал ци в стихию Огня и метнул сгусток в костёр, над которым жарилось какое-то несчастное животное.

Тот взорвался, поднимая большое облако пепла, и под этим прикрытием Ксинг рванул с места. Он подхватил вертел — жареная лисица! — откусил и скривился. Без специй, и даже не посолили, да и выглядела лисица так, словно сдохла от голода!

Сплюнув, он с оттягом заехал полупрожаренным зверем по первому же попавшемуся в клубах пепла и дыма разбойнику.

Ксингу было еще далеко до истинных мастеров, способных переносить горы, разделять моря и обрушивать огненные ураганы. Но кое-чему на своём сельском и примитивном уровне он научился. И пусть он не знал ни единой техники, придумав только несколько приёмчиков, но у этих слабаков не было даже такого. Он подал ци и преобразовал в Ветер, ещё гуще поднимая клубы пепла и дыма, скрывая себя и лишая разбойников зрения.

Сам он, разумеется, не только видел врагов зрением ци, но прекрасно ощущал их присутствие на любом направлении.

Разбойников было удивительно много — около двух дюжин. И чтобы прокормить такую ораву, требовалось ограбить немало крестьян. Не хватит же на всех единственной заморенной лисицы! Так что сильно Ксинг сдерживаться не стал.

Его душа жаждала эпического сражения, напряжения на грани жизни и смерти. Чего-то, достойно смотревшегося бы в кристалле. Ничего такого не получилось. Битвы с речным чудовищем и волками оказались в дюжину, нет, в дюжину дюжин раз опаснее и сложнее.

Пока эти глупцы тыкали во все стороны своими ржавыми ножами и кривыми копьями, кашляя и хрипя от дыма, Ксинг просто шёл лёгким неторопливым шагом и наделял каждого из них шлепком ладони, способной протыкать стволы деревьев и крушить камни. Поэтому не прошло и дюжины дюжин вздохов, как всё закончилось.

Напоследок создав выброс Ветра и очистив воздух, Ксинг окинул взглядом свою работу. Картина вышла красивой — пара дюжин валяющихся тел, дрожащая девушка и лицо торговца, кажущееся из-за выпученного здорового глаза совсем незнакомым.

— Господин Цзин, — поклонился Хань.

— Фенг! Или уже не Фенг? — опечаленно вздохнул торговец. — Полагаю, настоящее имя ты уже получил.

— Дуо. Ксинг Дуо, — представился он.

— Я, моя дочь и вся моя семья перед тобой в долгу! — выпалил торговец. — Линьюнь, иди поздоровайся с нашим спасителем! Быстрей!

Дочка, девушка лишь немногим старше самого Ксинга, кивнула. Проходя мимо бессознательного главаря, она на мгновение остановилась, оглянулась и, убедившись, что Ксинг не смотрит в её сторону, изо всех сил обрушила каблук дорожных туфелек с толстой деревянной подошвой тому на промежность. Ксингу пришлось приложить немало усилий, чтобы не рассмеяться, тем самым показав, что чувствует ци вне зависимости от направления взгляда. Эта тактика тут же дала плоды — когда он повернулся к девушке лицом и они поприветствовали друг друга, то сумел «не заметить» отчаянное жестикулирование торговца и его пальцев, указывающих на Ксинга.

Менялись персонажи и декорации, но представление в театре оставалось тем же. Только теперь попытки очаровать и привязать к себе молодого и глупого, но очень перспективного жениха предпринимали уже не крестьянки из родной деревни. И торговец торопился, пока Ксинг ещё нигде не побывал, не набрался опыта и ума в большом городе.

Ксинг не стал строить из себя дурачка и прикидываться тупым крестьянином. Его путь с торговцем пересёкся, может, жизнь ещё сведёт их вместе, но, скорее всего, они виделись в последний раз. Но ссориться и самоутверждаться, показывая, как он всех раскусил, Ксинг тоже не стал — во-первых, не стоило затраченных усилий, а во-вторых, так бы он напомнил сам себе мерзавца-учителя. И пусть Ксинг стремился стать таким как учитель, но только не в этом аспекте.

Он просто сохранял невозмутимое лицо, игнорируя все намёки, вёл себя вежливо, но отстранённо. Используя ци, Ксинг починил сломанные телеги, разобрал хижину главаря, сделав из неё несколько волокуш, на которых можно было бы увезти добычу. Лошадей не хватало, за время ожидания некоторых из них разбойники уже съели, но у него имелась очень неплохая замена. Две дюжины замен.

Ксинг вытянул из ямы избитых и охающих возниц, по совместительству охранников, подозревая, что парочка из этой четвёрки уже согласилась перейти к разбойникам — ведь при почти том же роде занятий можно было бы получить, пусть и совсем незаконно, намного большее жалование.

Впрочем, сейчас это не имело значения, так что Ксинг оставил подозрения при себе. Он лишь постаскивал разбойников, включая первую встреченную троицу, а потом, дождавшись пока те придут в себя, запряг их прямо во главе со скрючившимся и охающим главарём в оставшиеся без тягловой скотины нагруженные до предела телеги. Забросив на одну из них свою корзину с поклажей, Ксинг потянул её сам — сражение вышло слишком лёгким, так что следовало наверстать потерянное время, тренируя во время бега выдержку и силу.

☯☯☯

— Твоя награда за бандитов и за часть добычи, — сказал Цзин, протягивая ему увесистый кожаный мешок. — Ксинг, а ты точно не хочешь остаться? Чтобы продать всё остальное, требуется время, так что мы могли бы вместе…

— Можете считать, что оплатили свой неоплатный долг, господин Цзин, — ответил Ксинг, пряча мешок в корзину и вскидывая её на плечи.

— Но вместе мы смогли бы…

— Вы не приехали, господин Цзин, — перебил его Ксинг и, предупреждая возражения, вскинул руку. — Не по вашей вине, знаю. Но это не так важно. Судьба подает мне знак, и кто я такой, чтобы с ней спорить?

Цзин, увидев решимость Ксинга, сразу увял, а заготовленная речь так и осталась непроизнесенной. Ксинг быстро вышел из дома торговца и, пробираясь по кривым улочкам, добрался до ворот. Там он поозирался по сторонам, заметил скучающего стража и вежливо поздоровался.

— Подскажите, пожалуйста, уважаемый господин, ведёт ли дорога, проходящая через эти ворота, к славному городу Жумэню?

— Ведёт, как не вести, — зевнул пожилой стражник. — Я стою тут больше двух дюжин лет, но никогда не слышал, чтобы кто-то называл Жумэнь славным. Не ходи туда один, малец! Последнее время на дороге пошаливают разбойники, вон на днях поймали целую ватагу! Да и зачем