Сын серой смерти (Рейн 8) - Валерия Веденеева Страница 8

Пожалуй, лучше всего было сперва прислушаться к звукам внутри дома. Тогда станет ясно, стоит ли мне сейчас стучать в дверь, или же лучше прийти завтра. И я двинулся вдоль стены и остановился возле окна. Оно было завешено изнутри плотными занавесками, так что видеть я ничего не видел, но звуки сквозь слюдяные пластины, вставленные в деревянные рамы, проходили хорошо.

— С чего ты взяла, что твои дети живы? — в голосе вопрошающей прозвучало столько презрения, что я далеко не сразу понял, что принадлежит этот голос Янли. — Ты же сама сказала, что вернуться они должны были еще в середине осени, а уже наступила зима.

— Но как же… Но, госпожа… — второй женский голос дрожал и запинался. — Зачем… зачем вы так говорите?

— Затем, что тебе нужно перестать обманывать себя иллюзиями, — голос Янли смягчился. — Нужно понять, что никто к тебе не вернется. Ты осталась одна, ненужная и позабытая. Ну же, — ее голос стал еще мягче, звучал сейчас ласково и нежно. — Просто посмотри правде в глаза.

Ответом ей послужили сдавленные рыдания.

Потом послышались звуки нетвердых шагов, звон, какой издает упавший на пол и разбившийся хрупкий сосуд, и это наконец вывело меня из оцепенения.

Глава 5

Зачем Янли это говорила?

К чему такая жестокость?

Я встряхнулся всем телом, словно бы это могло мне помочь понять. Еще и в голове появился какой-то непонятный туман, в котором мысли застревали и натыкались друг на друга. Наверное, запоздалое последствие схватки с Великим Древним или же его ментального удара.

Отойдя от окна, я двинулся назад к двери. Та оказалась заперта изнутри, но мои невидимые конечности легко прошли сквозь деревянное полотно и отодвинули засов. Я толкнул дверь, и только потом вспомнил, что можно было просто постучать, и мне бы открыли.

Дом был небольшим, половицы громко скрипели под ногами, а заглушить звуки магическим щитом я подумал лишь с запозданием.

Нет, со мной определенно творилось что-то неладное.

Тут мне вспомнилось, как кто-то из нашей группы в Академии упоминал, мол, если сильно хочется спать, но нельзя, надо как следует себя ущипнуть. Моя проблема с сонливостью была не связана, но попробовать стоило.

Ущипнул я себя так, что даже сам зашипел от боли, но, действительно, подействовало. В голове прояснилось, и мысли перестали спотыкаться.

Из соседней комнаты возникла Янли — явно услышала шаги и вышла проверить. Изумленно посмотрела сперва на меня, потом на дверь за моей спиной, закрыть которую я позабыл, позволив морозному воздуху беспрепятственно проникать внутрь.

Я махнул рукой, одновременно задействовав свою невидимую конечность, и дверь захлопнулась. Потом посмотрел поверх головы Янли дальше в проход, в котором появилась пожилая хозяйка дома с несчастным заплаканным лицом.

— Так получилось, что, проходя мимо дома, я случайно услышал окончание вашего разговора, — произнес я, игнорируя недоверие, появившееся на обоих лицах. Да-да, окно комнаты, в которой они беседовали, располагалось так, что просто пройти мимо него не было никакой возможности, сперва следовало попасть в палисадник и боком протиснуться мимо полудюжины кустов. И, конечно, я прекрасно знал, что подслушивать нехорошо, но вот так оно вышло. — Почтенная Лимара, вы ведь не будете возражать, если мы с вашей гостьей побеседуем на улице? А потом вы расскажете мне о своих пропавших детях — наш отряд направляется в столицу и мне, возможно, удастся что-то о них узнать.

Хозяйка торопливо закивала, а я молча протянул Янли подарок. Всё мое предвкушение ее радости куда-то исчезло.

Мы вышли, я закрыл дверь и повернулся к девушке, теперь кутавшейся в новый меховой плащ.

— Зачем вы сказали вдове, что ее дети погибли? — спросил я.

Она подняла на меня невинный взгляд.

— Но ведь это правда. Пресветлая Хейма учит, что мы всегда должны говорить правду. Обман — это грех, даже если это обман не других людей, а себя.

— Из разговора я понял, что ее дети всего лишь запаздывают с возвращением. Это не значит, что они мертвы.

Янли часто заморгала.

— Но… но разве может быть другое объяснение?

— Их могли ранить, взять в плен, могли обвинить в каком-нибудь преступлении и посадить в тюрьму либо отправить на Границу, — сказал я. — Они, в конце концов, могли попасть под воздействие заклинания, которое отшибло им память. Вариантов множество. Так почему же вы выбрали один-единственный и для матери самый худший?

Янли тихо всхлипнула, на ее длинных ресницах заблестели слезы. Шагнула ко мне и сжала мою руку в своих.

— Я… Простите, господин Рейн, я так глупа!

Ложь — отметила часть моего разума. На самом деле Янли таковой себя вовсе не считала.

— Не глупа, — возразил я, даже не дав себе труда подумать над тем, что говорю, и краем сознания отметил, что туман в мысли вновь начал возвращаться. Похоже, боли от щипка хватало ненадолго…

Слезы, прежде дрожавшие на ресницах Янли, упали и покатились вниз, оставляя две дорожки на бархатистой коже.

Внутри у меня всё неприятно сжалось. Я расстроил самую прекрасную, самую милую девушку на свете — и сделал это из-за сущей ерунды!

Не из-за ерунды…

Ничто в мире не стоило слез Янли! И я был рожден ради того, чтобы любить ее, заботиться о ней, чтобы сделать ее счастливой!

Нет… Не для этого… Спасти Империю, спасти человечество…

Любовь была важнее! Не существовало ничего превыше!

Мне словно с двух сторон в голову воткнули раскаленные штыри, и боль от них оказалась невыносимой. Резко втянув в себя воздух, я пошатнулся, а потом сделал два шага назад и прижал ладони к вискам. У меня никогда прежде не болела голова. Я и не представлял, что это настолько невыносимо.

— Господин, что с вами? Господин Рейн⁈

Я не ответил — из-за сильнейшей боли говорить я просто не мог. Пожалуй, хуже себя я чувствовал только когда умирал от яда.

Нет, что бы со мной ни творилось, нормальным это не было даже отдаленно.

Наконец боль начала отступать, и я осторожно убрал руки.

— Похоже, сегодняшняя схватка с демоном не прошла для меня бесследно, — проговорил я, пытаясь сделать свой тон успокаивающим, но,