Оливер Джонсон - Последняя Утренняя Звезда Страница 61

Серый свет лился через темноту перед ним, как бы просачиваясь через толстую ледяную плиту. Джайал поднял Зуб Дракона и клинок полыхнул, осветив все вокруг. Он увидел длинный зал, похожий на нёф какого-то храма, бежавший налево и направо от того места, где он стоял. Нёф был по меньшей мере сто футов в ширину, стены сделаны из серого камня. Очень высокий сводчатый потолок почти терялся холодной полутьме. На противоположной стене Джайал увидел бесконечную линию альковов и пьедесталов, похожих на тот, на котором он стоял. И каждый из них был занят.

Какое-то время он стоял не двигаясь; оказалось, что с его волос и бровей свисают сосульки. Ладони, которые он видел в свете меча, были очень бледными и синими, возможно от холода, черными пятна перешли и на них. Чума быстро распространялась по телу. Он должен как можно скорее найти Двойника и покончить с проклятием, которое Жезл принес в мир семь лет назад. Иначе бесчестье навсегда запятнает славное имя Иллгиллов.

Честь? А что это такое? Во всяком случае не подвиги в битвах, потому что он всегда сражался изо всех сил, а зло все равно победило.

Нет, если честь жива, она живет в личностях, схваченных железными челюстями судьбы, в безнадежных поступках, без надежды на искупление или вознаграждение. Честь в том, чтобы отказаться от себя и от всех своих надежд; от всего хорошего. Честь в том, чтобы протянуть руки к пустоте, черноте — и обнять ее.

Бубоны пульсировали на спине, в паху и в подмышках, Хдар резвился внутри него; демон, безжалостный демон. Глухая боль, усиливавшаяся с каждым часом. Неужели это именно то, что ощущает Двойник — никогда не заканчивающаяся боль искалеченного тела? Интересно, скоро ли он умрет? А может быть из-за проклятия он не может умереть, как не умер Двойник на поле Тралла? А перед концом он вообще станет чудовищем, вызывающим отвращение одним видом. Масса черной, покрытой струпьями плоти, истекающей гноем, лицо все в язвах, глаза вытекли — и этот монстр будет жить и дышать.

В любом случае он не сумеет отомстить, если не успеет добраться до Двойника. Он должен найти его. И быстро. Возможно сам Двойник приведет его к себе. Джайал еще немного подождал, надеясь что голос Двойника зазвучит у него в голове и, как это было в последние несколько недель, начнет командовать — скажет, куда идти, потом эта тварь возьмет Жезл и воскреснет в его теле. Тем не менее — достаточно странно — в первый раз за много дней голос решил помолчать и только духи шептали не переставая.

Рукоятка меча обожгла ладонь. Прямо на глазах она из золотой, которой была в Железных Воротах, стала медно-красной и засветилось медным светом, как в подземном городе под Траллом, или как тогда, когда Эревон, умерший Бог Луны, благословил меч на своей могиле в Лорне. Меч, старый друг, бывший с ним все эти годы с того момента, когда он впервые взял его в руки в башне волшебника в далекой Орморике: все это время он не представлял себе его настоящую силу и знал только тепло клинка, который мог резать камень, но сейчас понял, что ум и знания Маризиана переходили из рукоятки прямо к нему, говорили с ним, вели его. Нимб света сверкал вокруг Зуба Дракона, и, когда глаза Джайала привыкли к темноте, а в голове прояснилась, он увидел плавающую в воздухе картину. Он ясно видел и холодный серый нёф, но прямо перед ним висела не очень отчетливая карта, нарисованная серыми линиями на нимбе, и, присмотревшись, он различил план и башни города, подземные уровни, спиралью уходящие далеко вниз, к центру земли, вместе складывавшиеся в подземную воронку, а почти в центре водоворота он почувствовал, как бьется энергия, отвечающая мечу. Теневой Жезл. Сверкает далеко внизу. Да, далеко, но не слишком. Он только должен спуститься по ясно видной дороге, и начинается она здесь, в этом зале.

Джайал почувствовал, что его ноги заледенели: он попытался поднять сначала одну, потом другую, и каждый раз раздавался треск льда; он примерз к полу алькова.

С трудом сойдя с пьедестала, Джайал окунулся в холодный свет нёфа; теперь он видел, что бесконечная линия альковов вытянулась вдоль стены огромного зала. И в каждом стояла молчаливая замерзшая фигура. Внезапно он понял: это его братья, воины, такие же как и он сам. Возможно он будет не один.

Какой-то импульс толкнул его к алькову в противоположной стене нёфа, находившемуся прямо перед ним. Он поднял Зуб Дракона повыше, чтобы свет мог осветить лицо статуи. Бледное лицо, покрытое блестящим льдом, глаза открыты, глядят не отрываясь. Сердце Джайала упало: он узнал лицо. Фуризель, его сержант в легионе: человек, который подобрал его несколько месяцев назад в Тралле, в ту ночь, когда он искал Талассу, когда потерял и нашел Зуб Дракона. Тот самый Фуризель, чей труп он позже нашел в доме на Серебряной Дороге. Фуризель стоял прямо, с руками, положенными на головку эфеса двуручного меча. Почему его тело оказалось здесь? Клинок в руках Фуризеля засветился. Джайал отступил обратно, сердце билось, как сумасшедшее. И тут он увидел, что мечи воинов во всем нёфе начал светиться, отвечая на свет Зуба Дракона.

А потом из каждой ниши начали выходить тени, тени, отбрасываемые мечами. Или это обман зрения, фантомы движущегося света? Тени подходили к нему. Он невольно отступил назад, в центр нёфа.

На серых призрачных телах материализовались лица, знакомые лица. Лица его товарищей, погибших на поле Тралла: Вортумин, Ядшаси, Эдрик, Полюсо. Неужели эти погибшие воины не заслужили место в теплом раю Ре? Вместо этого они здесь, заключенные в этом холодном месте, пристройке к Миру Теней. Да, это не Зал Белой Розы. И они прокляты: их кости остались гнить в земле.

Серые призраки приближались, окружая его. Потом, как один, они подняли мечи и направили прямо на него.

Холод пробежал по шее. За кольцом призраков, окружившим его, Джайал увидел одну единственную фигуру, медленно плывущую к нему из самого конца нёфа. Фигура приближалось, совершенно беззвучно. Хотя все остальные призраки были серыми, этот еще сохранил следы краски, как если бы время и смерть еще не успели стереть с него последние следы жизни. По мере того, как он приближался, ряды призраков раздавались перед ним, а потом, клубясь как облака, вновь выстраивались за его спиной.

Джайал увидел достаточно. Он уже понял, кто идет.

Лицо призрака изменилось, стало почти неузнаваемым из-за ожогов и седой бороды. Но выцветшие черно-красные доспехи остались теми же самыми, которые он носил на поле Тралла, а светящиеся глаза было невозможно не узнать.

Да, отец, призрак отца, вот кто пришел к нему. Чтобы повести в то место, где он умер, где Двойник ждет его, Джайала Иллгилла.