Андрей Астахов - Рунная птица Джейр Страница 58

      - Что-то не так, Ихрам? - спросил Варнак.

      - Все прекрасно, друг мой. Поднять якорь!

      - Разве мы не будем ждать до рассвета?

      - Я, конечно, понимаю, что у меня на борту знаменитый охотник Варнак, но мне совсем не хочется, чтобы местная нечисть навестила мой корабль. Не люблю этот проклятый берег!

      - Понятно.

       Варнак успел обменяться взглядом с проходящей мимо него Эрин - в глазах девочки были вопрос и тревога. Охотник не успел ответить ей, ободрить или хотя бы подать знак - Ихрам хлопнул его по плечу.

      - Пора расплатиться, старый друг, - сказал он, выразительно потерев большой и указательный пальцы.

      - Конечно, - Варнак потянулся к кошелю на поясе, но контрабандист его остановил.

      - Не здесь, - предложил он. - У меня в каюте.

       Варнак пожал плечами, направился за контрабандистом. У входа в рубку Ихрам остановился, сделал приглашающий жест.

      - После тебя, друг мой, - сказал он.

       Варнак толкнул дверь, шагнул за порог - и будто весь мир обрушился ему на голову.

      - Он живой, милорд заклинатель! Живой, сволочь!

      - Он может говорить? - Из обморочной пелены вылыло мрачное смуглое лицо, обрамленное седеющей бородкой. - Ты можешь говорить, колдун?

       Варнак вздохнул. Сердце у него дико стучало, воздуха не хватало, как при удушье, все тело наполняла боль. Бородатый схватил его пальцами за щеки, сжал, будто клещами.

      - Ммммммм, - промычал Варнак.

      - Притворяется? - предположил чей-то голос.

      - Не думаю, - ответил бородатый. - Слышишь меня, колдун?

      - Слы-шу, - с трудом ответил Варнак.

      - Отлично, - железные пальцы, впившиеся в щеки, разжались. - Просто замечательно. Проклятый язычник заговорил. Тогда ты сможешь ответить на мои вопросы, колдун. И отвечай без уверток, иначе я снова накрою тебя кармической ловушкой.

      - Мммммммааах...

      - Дайте ему воды, - приказал бородатый.

       Варнак пил жадно, потом закашлялся - вода попала в дыхательное горло. Губы у него были разбиты, и вода отдавала медью. Сильные руки подняли его, встряхнули, усадили на стул. Он был в каюте Ихрама. Смуглый человек встал перед ним, держа руки в кожаных перчатках перед собой сжатыми в кулаки. По сторонам от него стояли еще двое. Один из них держал в руках меч Варнака.

      - Ты понял, кто я такой? - спросил он.

       Варнак замотал головой. Говорить не было сил.

      - Я Рувим Этардан, заклинатель Братства. А ты Варнак, колдун из Кревелога. Братство давно искало тебя, и вот, наконец, ты у нас в руках.

       Филактерия, подумал Варнак. Ихрам завел меня в ловушку. Все пропало. Ааааах!

      - Чего мычишь, колдун? - Этардан схватил Варнака за волосы, поднял голову охотника. - Посмотри мне в глаза!

      - Чего... ты хочешь? - прохрипел Варнак.

      - Больно? Кармическая ловушка причиняет большую боль, но истинные муки ты испытаешь, когда будешь гореть в очистительном пламени костра, колдун!

      - Оставь... меня.

      - Не раньше, чем ты назовешь мне имена своих сообщников. В Кревелоге тебя видели с женщиной - кто она?

       Не дождешься, подумал Варнак. Кайлани я тебе не выдам, даже не мечтай...

      - Кто эта женщина?

      - У меня... нет женщины.

      - Лжешь, колдун. В Златограде ты был с женщиной, а в Патар отправился один. Где ты ее оставил?

      - Это... была шлюха, - Варнак поднял глаза на заклинателя и попытался улыбнуться. - Я спал с ней... за деньги. Иди к демонам, Серый.

      - А эти сиды - кто они?

      - Просто... сироты. Я купил их.

      - Ложь. Я чувствую, что ты лжешь.

      - Тогда вели перевернуть меня... на живот. Так тебе будет удобнее поцеловать меня в задницу.

      - Упорный! - Инквизитор криво усмехнулся. - Но я знаю, как развязать тебе язык. Сейчас я прикажу привести сидов, которых ты притащил с собой, и мы будем их пытать. У меня с собой хороший палач. Ты насладишься их мучениями и, может быть, это зрелище сделает тебя сговорчивее.

       Гнида, подумал Варнак. Как сказал, так и сделает. Будет пытать детей, пока не запытает до смерти.

      - Не было... женщины, - ответил он.

      - Понимаю, - инквизитор усмехнулся еще отвратнее. - Тебе хочется посмотреть, как будут разделывать эту сидку. Она хорошенькая, верно. Ты ведь купил ее ради греховных забав. А может, и мальчика тоже. Сидские юноши нежны и грациозны не меньше сидских женщин. Любой испытает возбуждение, наблюдая за их муками.

      - Больной.... Ублюдок.

      - Говори, колдун! Говори быстрее, мое терпение на исходе.

      - Не было никакой женщины.

      - Ладно, попробуем по-другому, - ответил Этардан. - Пытать тебя дальше не имеет смысла, можешь сдохнуть и ничего не сказать. И этих остроухих недочеловеков тебе не жаль, это ясно. У нас впереди четыре дня плавания до Патара. Посидишь пока в трюме. Мы еще побеседуем с тобой, язычник, и я, клянусь богом, заставлю тебя говорить!

       Булка лежала на столе - еще теплая, ароматная, с восхитительной румяной корочкой, глазированной яичным желтком. За последние дни он съел столько таких булочек, сколько не ел за всю свою жизнь.

       В приюте тощая, желтоглазая и жестокая мать Арайя била по рукам тех, кто ворует с кухни еду. Заставляла вытянуть руки и била костяным стеком по пальцам, пока не выступала кровь. А потом говорила, что бог не любит, когда человек ворует и когда ест, как животное. Человек должен есть только хлеб, честно заработанный в поте своего лица - и за столом, прочитав молитву, а не грызть ворованные сухари по углам, словно крыса. Его она тоже била два раза. Он хотел сказать ей, что не наедается тем, что дают в трапезной, но не сказал - решил, что мать Арайя слишком злая, чтобы понять его.

       А эта булка лежит на столе и будто говорит: "Возьми меня, мальчик! Возьми и съешь - ты же знаешь, никто не будет бить тебя за это по рукам!"

       Он взял булку и сразу надкусил. Булка была мягкая, пахнущая сдобой, ванилью и корицей. Совсем непохожая на безвкусные, отдающие плесенью и старыми тряпками хлебцы из серой муки, что он ел в приюте. Настоящая домашняя булка. Испеченная нежными руками любящей женщины. Как все те булки, которые он съел за эти дни.

       Держа булку в руке и откусывая от нее понемногу, он поднялся на второй этаж дома. Здесь было тихо. Он прошел по галерее и тут почувствовал едкий неприятный запах. Пахло из открытой двери впереди. Он подошел и заглянул внутрь.