Танец Ведьмы - Blackmourne Страница 58

Шагнув в сторону правого врага, Лана отбила его удар и экономным взмахом меча вспорола уроду живот, пузырящиеся чёрные внутренности полезли наружу из страшной раны. Лана понимала, что не успевает уклониться от удара второго, и молилась, чтобы атака не стала смертельной. Кинжал вонзился ей в плечо, совсем рядом с шеей. Пальцы разжались, меч выпал из рук. Девушка попыталась отпрянуть, но ноги ее подвели и она рухнула на задницу.

Свежеватель расхохотался, не обращая внимания на предсмертные крики товарища. Он слизнул капли крови с клинка, наслаждаясь её страхом и осознанием приближения смерти. Неторопливо шагнул вперёд — туда, где она, хрипя, пыталась отползти, цепляясь пальцами за липкую землю. Но в следующее мгновение его зрачки резко расширились, а Лану накрыла тень.

Перед ней стоял рыцарь — знакомый, огромный, словно вырезанный из гранита. От его фигуры веяло уверенностью и надежной защитой. Он казался непоколебимым, как сама сталь.

«Интересно... его спина всегда была такой широкой?» — промелькнуло в голове. Затем силы окончательно оставили её и девушка рухнула в грязь.

Балансируя на хрупкой грани между жизнью и мраком, она смотрела на друга, всем сердцем желая запечатлеть это мгновение в памяти навсегда.

***

Интерлюдия. Лана

Изнутри особняк был черный от копоти, жирные куски сажи неторопливо танцевали в застывшем воздухе, наплевав на все законы физики. В этом не было ничего удивительного, ведь дело происходило во сне. Я нетерпеливо захлопнула дверь, временно отрезав себя от бренного мира. Сейчас, пока человеческая плоть ослабла, а память была ненадежна, было лучшее время для встречи с «собой».

Планировка дома не изменилась, все предметы были на привычных местах. Большие напольные часы уже годы стояли, показывая семь минут до полуночи. Кроме них и шкафа из черного дерева в холле ничего не было, все вещи были давно распроданы и пропиты. Я сразу же направилась в комнату Сэры, она была неподалеку на первом этаже. В дверном проеме пришлось переступить через труп, он всегда здесь лежал, можно было привыкнуть, но до сих пор немного было не по себе.

Впереди, баюкая в руках тело задушенной младшей сестры, сидел я. Точнее, та человеческая часть «меня», что ошибочно считала себя мужчиной, защитником, рыцарем. Жалкий и сломанный человек, живущий в иллюзиях. Я хищно улыбнулась, поймав его отчаянный взгляд.

— Я… Я убил его. Убил отца. — обреченно прошептал человек с платиновыми волосами, блестящими в лунном свете. У его матери и сестры были такие же. И разумеется, у меня. Ведь я была им.

— Эка невидаль. Это здесь происходит каждую ночь. — презрительно ухмыльнулась я, — Вместо того, чтобы найти в жизни смысл, ты из-за этого чувства вины бесцельно потратил целых три года МОЕЙ жизни.

Только сейчас до человека дошло, что в комнате он не один. Он вздрогнул, ярко-голубые зрачки расширились в удивлении, а руки разжались, наконец-то отпустив стылый труп. Я — он поднялся на ноги, единым движением опытного, стремительного хищника. В том, чтобы сражаться и убивать, он всегда был хорош. Даже лучше меня.

— Что ты здесь делаешь? Ты должна быть… — хрипло начал он, не сводя застывшего взгляда с моих рук, сложенных на груди.

— В подвале? За тремя печатями богини любви? — иронично рассмеявшись, я прислонилась к стене, — Они разбиты. Я свободна. И больше не собираюсь тратить время на сожаления и винить себя до конца дней. Я хочу жить! Хочу быть счастливой. Хочу любить.

— Долг… — начал говорить он, судя по взгляду, только сейчас начиная осознавать, что произошло. Да вот только уже было поздно.

— К демонам долг! Посмотри. Вот куда ведет долг, которым он грезил! — я повернулась ко входу и указала на распростертое тело с торчавшим в груди кинжалом. Удар был нанесен умело, точно в сердце, решительно, без сомнений и колебаний. Так как он меня и учил. — К безумию и скорой смерти. А мне пока умирать рано.

— Это все еще мое тело. — угрожающе произнес он, делая шаг вперед.

— Больше нет. И никогда им не будет. Спи, Ланнард Грейсер, спи. Теперь твоя очередь томиться в подвале, а моя — просыпаться. — ласково проворковала я, сверкнув колдовскими,