Элизабет Норрис - Неуязвимый (ЛП) Страница 56

Я чувствую, что что-то во мне расслабляется. Они были пойманы, но они живы. У них есть доказательство при себе, а Барклай отправил письма. Я помню лица двух маленьких белокурых детей на столе Страза 2.0. Он мог бы быть лучше одет, чем мой Страз, но он выслушает Бена и Сесиль.

Он должен.

Звонок, предвещающий приближение поезда, начинает звонить, и объявление через громкоговоритель, призывает всех отстраниться от края платформы.

Но также есть другое объявление.

Люди позади нас кричат: - Ложись на землю!

Я смотрю через плечо и вижу, что приказ направлен не обязательно на нас - это направлено на всех остальных, а позади толпы пассажиров парни с оружием. Они агенты АИ и сил безопасности, одетые как охранники на входе в штаб-квартиру, там также несколько парней в обычной одежде - агенты, которые уже присоединились к погоне.

Движущийся поезд приближается, но к тому времени, как он будет здесь, АИ будут над нами. Даже если мы сядем на поезд, то просто оставим себе меньше пространства для побега.

Мы по существу загнанны в угол.

Ближе всего к нам стоит парень с короткой стрижкой в стиле военных конца двадцатых годов, штанах цвета хаки и военных ботинках. Его пистолет направлен на Барклая. - Тебе некуда деваться, Чудо-мальчик, - говорит он, и я узнаю его голос, это парень, который не мог перестать хихикать, когда ворвался в квартиру Барклая.

Все кончено. Мы в ловушке.

Мы можем только надеяться, что доказательств, которые мы послали по электронной почте, достаточно.

Прямо когда я собираюсь поднять руки и сдаться, пальцы Барклая впиваются в мое плечо, и я слышу, как он говорит: - Доверься мне! - но я не успеваю спросить, что мне делать или что это значит.

Потому что он толкает меня.

Я оступаюсь с платформы и падаю на тонкие рельсы.

Мои ноги пульсируют от удара. Рельсы вибрируют от приближения поезда, а подо мной, все что я вижу это воздух.

За грохотом поезда, я слышу несколько криков на платформе, и вдруг Барклай рядом со мной, тянет меня на ноги, так что мы оба стоим на рельсах. Он вздрагивает и хватается за бок, и я надеюсь, что жилет защитил его от настоящей травмы.

Он что-то говорит мне, но я не слышу его. Поезд слишком громкий, но он бросается вперед, его руки ловят край противоположной платформы, и я знаю, что он от меня хочет.

Я не решаюсь. Если я прыгну на стену и подскользнусь, то упаду на сотню футов вниз к подземке. И не будет ничего, чтобы остановить мое падение.

Но порыв теплого воздуха окутывает меня - высокая температура поезда, несущегося на меня - и мои ладони скользкие от пота. Я делаю то, что он говорит.

Я прыгаю.

Мои руки ударяются о бетонный край платформы, и все мое тело - даже мое лицо - ударяется о стену с глухим стуком настолько болезненно, почти ослепляя, а затем тепло от поезда опаляет мою спину, в то время как он заезжает на станцию и с визгом останавливается.

Рядом со мной Барклай подтягивает сам себя навверх. Я стараюсь подражать ему, но у меня просто не хватает сил, и поезд слишком близко от меня, ограничивая мои движения. У меня скользкие пальцы, и тот факт, что нет ничего подо мной кроме неба сводит мои ноги судорогой.

Я не хочу умирать таким образом.

Но Барклай здесь, хватает мои руки и тянет меня вверх.

Как только мои колени ударяются о цемент, я встаю на ноги.

Другой поезд въезжает на станцию. Он движется в противоположном направлении, и это на расстоянии по крайней мере ста ярдов. И я знаю новый план, даже прежде чем он говорит что-либо.

Барклай хватает меня за руку. - Мы должны попасть на этот поезд!

Мы бежим.

Все вокруг нас, я слышу крики людей. Агенты АИ выкрикивают приказы. Они знают, что мы собираемся сделать, и они попытаются добраться до платформы и поезда перед нами. Обычные люди, пытающиеся идти на работу, кричат, застигнутые врасплох огромным количеством оружия и волнения.

У меня болит все тело. Мои лодыжки жжет от боли каждый раз, когда ноги ударяются о землю, плечо и спина пульсируют пуль, засевших в моем жилете, а мои легкие чувствуют, что они готовы лопнуть, потому что я не получаю достаточно воздуха.

Сердце бешено колотится с тем же бешеным ритмом, что и мои ноги, я сосредоточиваю все внимание на открытых дверях поезда. Как будто бы я в тоннеле, ведущем только к тем дверям, я блокирую все остальное. Попасть туда вовремя это единственный вариант.

Я толкаюсь сильнее, двигаю ногами быстрее, и когда мы примерно в десяти футах, и звучит сигнал для обозначения закрытия дверей, я задерживаю дыхание.

Барклай достигает поезда непосредственно передо мной, в то время как двери, скользя, закрываются. Его рука прижимается к одной из дверей, оставляя шестидюймовый промежуток и давая мне дополнительную секунду.

Краем глаза я замечаю Хихикающего, спускающегося по лестнице на платформу, несколько агентов за его спиной.

Сигнал звучит снова, и двери задвигаются напротив Барклая.

Я бросаюсь в поезд и сталкиваюсь с Барклаем, толкающим нас обоих на стену. Металлический столб врезается в мое плечо, и я стону от боли, потому что это наверняка оставит синяк.

Двери закрыты. Я выпускаю вздох, который задержала, и вдруг у меня кружится голова от облегчения. Барклай улыбается мне, тянет на ноги, и мы смотрим друг на друга, тяжело дыша.

Затем я вижу Хихикающего.

Он едва ли в десяти футах, бежит по направлению к нам на полной скорости и кричит кому-то - вероятно, проводнику поезда. Если двери откроются снова, то он сможет войти. Я поворачиваюсь и хватаю Барклая за руку, пытаясь оттащить его в сторону следующей двери. Если Хихикающий сядет в поезд, мы сможем сойти. Но Барклай стоит на своем, улыбается и показывает Хихикающему палец.

И поезд начинает двигаться.

00:17:31:25

Лицо Барклая раскраснелось от бега, и я ничего не могу поделать, я обнимаю его. Потому что мы сделали это. Мы все еще живы.

Барклай обнимает меня, его руки крепки, прижимают меня к его груди. Я знаю, что он тоже чувствует это.

– Бен и Сесиль? - спрашиваю я, отстраняясь.

– Он верит им, - говорит он. - Он сейчас задает пару вопросов, но...

Ему не нужно больше ничего говорить. Вес этого заговора только что свалился с наших плеч, потому что теперь все кончено. Мы переместимся обратно в больницу, соберем Непристроенных, подождем АИ, и затем сможем пойти домой.

Мы победили.

Этого достаточно, чтобы заставить меня расчувствоваться. Мои глаза горят, мои плечи поникают, а мое тело начинает дрожать. Я так рада, что все, что я могу делать, это плакать.

– Хороший план, Теннер, - говорит он, но потом я вижу как его улыбка дрогнула.

На секунду я задаюсь вопросом, что если кто-то стоит у меня за спиной, если один из агентов смог попасть в поезд. Если мы не совсем в безопасности.