Рамиль Юсупов - Тайный Город – твой город (сборник) Страница 54

– Радоваться, как же… Кто еще на твое место придет. Среди вас, фей, уж не обижайся, и стервочки попадаются.

– Ничего, Шукар, твоего обаяния на всех хватит, – Ладимира чуть сморщила симпатичный носик.

– И вот все-таки не нравится мне, что к челам неразряженный оберег попал. Не положено это. Так и разрешения на работу лишиться можно.

– Да не беспокойся ты! В нем же не «Дыхание дракона» было. Подумаешь – захочется им возле этой штучки друг другу лишний раз улыбнуться или хорошее что-нибудь сказать. Если, конечно, между ними есть то, что беречь стоит.

Младший племянник Шукара, перебравшийся из своего закутка в начало салона, незаметно вздохнул. Оберег этот он некогда сам подарил другу и его девушке. Артефакт, как положено, оказывал свое невеликое влияние на эмоциональный фон пары, пока во время бурной сцены ревности не обнаружилась одна небольшая особенность.

При сильном всплеске негативных эмоций владельцев он начинал воспроизводить одну из самых популярных у осов лирических баллад. В ста тридцати двух куплетах.

Девушка друга юмор не оценила и потребовала избавиться от «этой гадости». Так оберег вернулся к дарителю. И теперь юноша уже не раз пожалел о том, что не удержался от соблазна подкинуть артефакт в дядюшкин мешок со всяким негодным хламом. А если и впрямь Служба утилизации узнает? Выгонят из фирмы, и куда – в разносчики пиццы?

Но ведь это ж невыносимая скука – целый день изображать из себя «оператора» при куче вывезенного из «Тиградкома» списанного электронного барахла! Тут что только в голову не придет за время экскурсии!

– Слушай, Юка, – спохватился Денис, когда они уже сидели в вагоне, ожидая отправления. – Вспомнил – после четвертого курса ездил я летом с дядькиной бригадой подзаработать в поселок один. Как-то не было работы пару дней, и пошли мы от нечего делать в клуб на лекцию заезжего профессора о древних цивилизациях. Так он вещал, будто остатки этих цивилизаций и по сей день в Москве живут, и все они колдуны сплошные, и что магия их в Москве на каждом шагу, только простым людям ее, мол, увидеть не дают. Бред, короче, типа летающих тарелочек. А сейчас подумалось – не иначе, очки те на нем первом опробовали.

– Точно! – расхохоталась девушка. – Или тоже на экскурсии побывал, проникся и решил доверчивой провинциальной аудитории мозги попудрить.

Денис накрыл ладонью ее руку, лежащую на столике, заглянул в веселые карие глаза. Ему казалось, что они смотрят с какой-то особенной теплотой. Моментально захотелось обнять подругу, крепко прижать к себе, но вагон был уже полон.

Ничего… До родного города и их маленькой квартирки осталось всего двадцать часов.

Вагон дернулся и медленно тронулся в путь. Перед глазами поплыл асфальт перрона, замелькали фигуры провожающих.

В Юлькиной сумочке уезжал на новое место кусочек Тайного Города.

Марина Ясинская

Крутые колобки

Свидетельница беспокойных царских времен, бывший оплот «светлого будущего всего человечества», Москва давно превратилась в современный город, соответствующий западным стандартам. Иностранные туристы умилялись, глядя на стеклянные коробки огромных супермаркетов, логотипы знакомых брендов и изобилие американских машин на дорогах. А более всего заокеанских гостей радовало наличие густой сети любимых забегаловок, продающих колу, гамбургеры и картошку фри. Как на старых добрых друзей, глядели заграничные гости на родные названия и одобрительно кивали головами: некогда страшная, непонятная страна встала-таки на путь исправления. Вот они, признаки цивилизации и демократии, – налицо. Точнее – на лице.

Откуда им было знать, что Москва, словно женщина, купившая себе новый гардероб, не могла вот так, в одночасье, выбросить всю старую одежду. Облачившись в наряды иностранных «ресторанов», в позабытых углах лабиринтов старых улиц, в неприметных карманах проулочных тупиков столица каким-то чудом сохранила рюмочные и пивные, пирожковые и сосисочные, пельменные и чебуречные, бутербродные и котлетные. Конечно, большинство из них стали называться модными словечками «кафе» и «бар», но… если кальсоны с начесом назвать «ретро-неглиже», кальсонами они от этого быть не перестанут, так ведь? Кто-то из новых хозяев просто пожалел денег на евроремонт, кто-то не сделал его вполне сознательно. В результате дух «старых добрых времен» ощущался.

Не вызывающие никакого гастрономического интереса у туристов эти места имперского общепита пользовались неизменным вниманием местных трудяг, пенсионеров, алкашей, бомжей, студентов и – полиции. Едва на улицы опускались сумерки, синие патрульные джипы отправлялись на ежевечерний променад между здешними рюмочными и пивными, неизменно собирая щедрый урожай клиентов для вытрезвителя. Где еще, как не в пельменной, можно так набраться ядреного «ерша» из купленного в забегаловке пива и припартизаненной с собой чекушки?

Сегодня, впрочем, улов был негуст. Тройка смирных пьянчужек, перебравший лишнего, а потому крепко задремавший мужик да двое шумных коротышек. Трое первых, постоянные посетители районного «приюта для опьяневших», полицейских и обслуживающий персонал вытрезвителя знали в лицо, а потому вели себя тихо и спокойно. Буйствовали и горлопанили в основном чужаки.

– Нарушение прав человека! – на диво четко и громко выговорил лысый низкорослый мужик в некогда дорогом, а сейчас невозможно замызганном костюме. – Я требую адвоката!

– Убью, мля! – рычал другой коротышка, в кожанке и красной бандане, исступленно тряся решетку, перегораживающую салон джипа. – Отпустите, челы поганые, а то, в натуре, хуже будет!

– Заткнитесь там, – вяло огрызались полицейские. К задержанным они не лезли, надеялись, что алкоголь сделает свое дело, и шумные пассажиры угомонятся.

Однако коротышки не унимались.

– Урою, мля! В шуркъ порублю! Мне в форт надо, сбор на штурм! Сабля меня убьет, если я не явлюсь… Пустите, челы, по-хорошему, а то я вам кишки достану!

– Требую звонок адвокату! Мои права ущемляют!

Один из полицейских не выдержал:

– Ну, я вас сейчас ущемлю, – и кивнул водителю: притормози.

Далее произошло то, что сухие полицейские протоколы обычно описывают, как «оказание сопротивления при задержании»… Остаток пути прошел в относительной тишине и спокойствии. Трое пьянчужек благоразумно помалкивали, перебравший мужик продолжал крепко спать, а двое коротышек уныло смотрели в окна. Костюмный иногда морщился, почесывая поврежденные места, и тихонько бубнил под нос о правах человека. В ответ банданный зло косился и шипел:

– Мля, чел, да заткнись ты уже! Мало тебе?