Александра Лисина - Белые ночи Страница 46

На плечи Приграничья ложилась трудная задача сдерживать наплыв местных тварей, вылавливать пробравшихся под покровом ночи одиночек, хранить границы королевства от чужих посягательств и чутко следить за тем, чтобы ни одна тварь, ни один кровожадный монстр не пробрался на запад — к людям. Трудная, признаться, задача. Почти невыполнимая, но наличие мощных укрепленных фортов, расположенных один от другого не более, чем на расстоянии одного дневного перехода, каменных крепостей, законно носящих статус важных торговых городов, превосходно обученная армия, соседство эльфов и гномов, отчего-то не пожелавших покинуть эти темные земли, позволяли надеяться на лучшее и крепко держаться за отвоеванные у нежити территории. Да еще и патрули там оказались организованы так удачно, что риск пропустить какую-нибудь заразу в обитаемые земли сводился к довольно небольшому проценту несчастных случаев среди мирного населения этой части нашего славного королевства. Но и скромное количество удачливых одиночек довольно быстро сводили на нет, так что крупные тракты даже в такой близости к Пустошам и их опасным обитателям вот уже много веков оставались весьма оживленными. Тем более что Приграничье постоянно нуждалось в обученных бойцах, хорошем оружии, пропитании, да и само по себе могло немало предложить на продажу. Те же когти оборотня, зубы вампира, кости мавок, слизь упырей… столичные маги с руками отрывали редкие ингредиенты для своих зелий. Бешеные деньги платили, потому что большинство сильных заклятий (в том числе и охранных) творились исключительно с их помощью. Да и соседние страны охотно перекупали редкие артефакты за немалые деньги. Так что сомнительное соседство Пустошей даже в виду нежити приносило Симпалу приличные доходы. Поэтому король не скупился на оплату наемникам, охотно обещал земляные наделы, щедро платил за каждый добытый коготь или тушку, что и создало со временем проклятым землям их специфическую репутацию.

Меня же они интересовали с иной точки зрения. А именно: рядом с таким количеством нежити, боевых заклятий, сильных магов и просто вплавленных в стены фортов защитных амулетов моя скромная персона должна легко затеряться. Люди там всегда нужны, рабочие руки идут на расхват, тонкая прослойка знати со всеми вытекающими последствиями тоже имелась, так что, думаю, и мне найдется, чем себя занять. За воровство, конечно, там карали еще строже, чем в остальной части Симпала (одной отрубленной рукой тут уже не отделаешься), но, на худой конец, я и немало других любопытных способов заработать освоила. Думаю, выживу. Зато и оберону на ужин гарантированно не достанусь. Даже если потеряю свою жемчужину. Да и Рум велел топать в ту сторону.

Вспомнив о маленьком ворчуне, я невольно улыбнулась. Странно, но мне действительно показалось, что в прошлое полнолуние я на самом деле слышала его голос. Его знакомый и вечно недовольный голос, от одного воспоминания о котором сразу теплело на душе. Единственный настоящий голос в том сонме призрачных видений, что так отравляли мне неприятную ночь. Значит, живой он, невредимый. Присматривает за мной иногда. Значит, не забыл и еще не полностью вернулся в свой мир. Не бросил меня, старый друг и преданный хранитель. А то и вернуться пытается, борется, ищет мой след, неотрывно следует по пятам и настойчиво старается восстановить то, что мы так нелепо потеряли. Думаю, ему нужно время — просто немного больше времени, чем я привыкла, чтобы прочно зацепиться за новый амулет. Обойти его чары, отыскать слабое место и снова вернуться, как всегда делал раньше. Думаю, украденная у короля жемчужина оказалась слишком сильна, чтобы безнаказанно позволить цеплять на меня невидимые магические поводки. Даже ему. А значит, мне нужно только звать его и дальше, не терять незримую тень из виду, зажигать во тьме огонек надежды и надеяться на то, что когда-нибудь, пусть даже через год или два, он все-таки найдет способ ко мне пробиться. А пока — медленно брести на восток, упорно продвигаясь к Мглистым Горам и спрятанным среди их величественных вершин Пикам, о которых сложено так много красивых легенд.

После Тирилона и последнего полнолуния мне довольно долго не хотелось ничьего общества. Я почти не заходила в попадающиеся на пути села, старалась держаться по-прежнему в стороне от главного тракта. А если и рисковала заглянуть за чью-то околицу, то обязательно меняла лицо, повадки, голос, быстро покупала необходимое и уходила, предпочитая ночевать в лесу, чем снова нарываться на неприятности. Потом снова возвращалась к понравившемуся образу блеклой брюнетки и настойчиво шла дальше, держась озер, многочисленных речушек и простых ручьев, упорно пересекая подвижную воду по несколько раз на дню, чтобы не оставить оберону ни малейшего шанса.

Об оборотне старалась не вспоминать, но первые дни все равно морщилась, как от зубной боли, и внимательно косилась по сторонам на случай, если этот несдержанный и необузданный в своих желаниях грубиян объявится снова. Потом все-таки выбросила его из головы и оглядываться перестала, но от мысли ночевать в тепле и сыте по-прежнему отказывалась — дорого. Хоть и есть небольшой запасец к кошеле, но мне еще топать и топать, а заходить в города я больше не стану. По этой же причине, кстати, до сих пор не купила лошадь, что здорово замедляло продвижение. Но, повторяю, хлопот с ней не оберешься — чистить, мыть, кормить, следить за копытами. А мне никогда не нравилось заниматься тем, чего вполне можно избежать. Тем более что шла я и без лошади довольно резво, нередко срывалась на упругий бег, привалов почти не делала, но при этом уставала гораздо меньше, чем уставал бы обычный человек, потому что чья-то любопытная наследственность это вполне позволяла. А милое моему сердцу одиночество с лихвой восполняло те небольшие неудобства, которые приносила дорога.

Правда, пару раз я не отказала себе в удовольствии прокатиться на гремящих пустых телегах, которые с хорошей скоростью гнали в родные деревни удачливые посетители Тирилоновской ярмарки. А что? Мне оказалось по пути, дорогу опять же разузнала, про Приграничье выспросила, о разбойниках послушала. Чем не досуг? Лицо, разумеется, поменяла на старушечье, сгорбилась и замечательно похромала, но зато немедленно вызвала искреннее сочувствие и без труда выуживала всю нужную информацию. После чего с ветерком добиралась до очередной развилки, с кряхтением слезала и шла дальше, мысленно посмеиваясь и раскладывая полученные сведения по полочкам.

Если верить тому, что рассказали говорливые возницы, по Западному тракту я спокойно доберусь до самых Вежиц — довольно крупного села, возле которого эта дорога перестанет называться Западной, а разделиться на три, почти равнозначных пути — Северный, Восточный и Южный. Первый свернет в сторону восточных окраин суровой Ларуссии, второй упрется прямиком в нужное мне Приграничье, а третий, минуя воинственный Зигг и Беарский халифат, доведет почти до Соленого моря, по пути неоднократно ветвясь и петляя. Но примерно в двух неделях пути от Вежиц снова сделает крюк и подберется довольно близко к Южному форту, сторожащего границу Симпала от чудовищного по своей величине и ОЧЕНЬ, как говорят, зловонного болота.