Контракт Аделины - Тина Солнечная Страница 41

— Если мне не придёт уведомление о списании средств — ты будешь наказана.

Я закатила глаза.

— Это угроза?

— Это обещание, — ухмыльнулся он, поцеловал меня в висок и добавил: — Заберу тебя по первому требованию. Или когда соскучусь. Что, скорее всего, случится быстрее.

Он уехал на своей Саатре, оставив меня наедине с витриной, в которой платья выглядели как с обложки сказки. Я шагнула внутрь — и растерялась.

В прошлую свою свадьбу я выбирала самое простое. Платье со скидкой, «чтобы не трынькать семейный бюджет», как выразился тогда мой бывший. Белая синтетика, слишком узкий корсет и ощущение, будто я — невеста по промокоду. Я тогда старалась быть удобной. Скромной. Практичной.

А сейчас…

Сейчас я была той женщиной, которую любимый мужчина сам привёз в бутик и сказал: «Выбирай самое лучшее. Всё, что пожелаешь». И дал понять, что слишком дешёвое платье он лично сдаст обратно, потому что его ведьма должна блистать. Не скромничать. Не экономить. Блистать.

Мне было странно. Немного не по себе. Слишком по-королевски. Слишком много чувств, слишком много ощущений, что я не привыкла разрешать себе. И в то же время — это было невероятно приятно. Волнующе. Хочется — и страшно.

А вот продавцы, узнав, что мой бюджет не ограничен… растерянными не были вообще. Они тут же задвигали в сторону скромные модели и потащили меня в зал, где платья были расшиты вручную, сияли, как драгоценности, и пахли мечтами.

— Приготовьтесь влюбиться, — сказала одна из них, уже снимая с манекена платье с переливами лунного света.

И я поняла — сейчас произойдёт нечто волшебное.

Зэйлор

Мы отвезли Эви в сад — малышка радостно затараторила что-то воспитательнице, и я в который раз поймал себя на мысли, что мне всё это нравится. Даже слишком. Страшно приятно, пугающе уютно. Потом закинул мою красавицу в салон. Как же хотелось выбрать для нее что-то самое развратное и прекрасное одновременно, но я обещал не подглядывать и поэтому поехал в офис.

В своей башне я сразу прошёл в кабинет и начал разбирать бумаги. Нужно было отвлечься, пока Лина выбирает себе платье. Я даже представлять не хочу, во что она нарядится — знаю лишь одно: она будет прекрасна. Как всегда.

Через минут пятнадцать зашёл мой секретарь — Сарин. Толковый молодой драг. Молчит, когда надо, и говорит только по делу.

— Вы просили собрать сведения по... бывшему мужу госпожи Аделины, — начал он спокойно. — Но есть нюанс.

Я поднял голову.

— Какой ещё нюанс?

Сарин чуть помедлил.

— Он, строго говоря, не бывший.

— Что?

— Документы о расторжении брака не подписаны. Ни ею, ни им. Более того, в суд они не были поданы. Насколько мне известно, никто об этом не знает.

Я уставился на него, прижав пальцы к вискам.

— Она сказала, что они развелись.

— Верю. И думаю, что она сама об этом не знает, — кивнул Сарин. — Скорее всего, она подписала бумаги, но он просто не подал их в суд. Возможно, намеренно.

— И зачем ему это?

— Если бы она погибла, находясь в браке, он получил бы всё. Без лишних телодвижений. В том числе право распоряжаться её долей и, потенциально, судьбой ребёнка. А еще я знаю, что его отец категорически против развода. Вроде как Аделина ему нравится.

У меня внутри всё сжалось. Злобно.

— Значит, если мы хотим всё исправить, надо сделать так, чтобы он...

— Умер? — спокойно поднял бровь Сарин. — Не лучшая идея. Тогда опеку получат его родители. И они не отдадут девочку Аделине в единоличную опеку. Возможно, вообще никуда не отпустят. Среди светлых они крайне влиятельные. А значит, она либо уедет с ребёнком обратно, либо попадёт в судебную тяжбу. В любом случае — вы её потеряете.

Я резко встал.

— А если просто развести их?

— Вот это разумнее. — Сарин протянул мне папку. — Я нашёл примерное место, где могут быть оригиналы бумаг. С разрешения госпожи мы могли бы ускорить процесс и подать их без лишнего шума, если сможем их раздобыть.

Я кивнул, усаживаясь обратно.

— Хорошо. Займись этим. И узнай, чешется ли этот гад по поводу того, что дочь исчезла.

— Уже проверял, — вздохнул Сарин. — Он знает, что ребёнок жив. У светлых с этим просто: они могут отслеживать жизненные потоки родных, особенно детей. Он не шевелится именно потому, что понимает: Эви жива и здорова. А сам ребёнок ему не был интересен никогда — ни на одном фото, ни в одном деле он не упоминается как отец. Его интересовала только Аделина — точнее, её ресурсы. И тот контракт, на котором она сейчас «висит».

— Контракт? — хрипло переспросил я.

Сарин открыл ещё одну папку.

— Вот он. В нём указано: если она не приведёт крупного клиента в течение трёх месяцев с момента открытия филиала, она теряет свою долю в компании. Полностью. Даже если развод произойдёт.

Я скрипнул зубами.

— Мне плевать. Я сам её обеспечу.

— Это понятно, — кивнул Сарин. — Но если она потеряет источник дохода, то в суде, в случае новой попытки забрать ребёнка, у него будут шансы. Особенно если он представит себя как стабильного и обеспеченного отца.

Я ударил кулаком по столу.

— Этот ублюдок играет с моей женщиной.

— Да. И вам, вероятно, придётся сыграть тоньше. Или немного подождать.

— Подождать я ещё могу. — Я прищурился. — Но он поплатится. Найди документы, которые она подписывала. — Голос у меня был низкий, холодный. — И отслеживай передвижения этого ублюдка. Особенно если он вдруг решит навестить дочь… или свою жену. Слово вышло сквозь стиснутые зубы. Я чувствовал, как внутри поднимается тьма.

Сарин только кивнул. — Сделаю. — И ещё. Видимо, свадьбу придётся отложить. Я сказал это резко, почти зло. — Но никому — никому — об этом не говорить. Я не хочу, чтобы она знала, что по документам всё ещё замужем. Мы исправим это. Без её ведома. — Понял вас. — Сарин больше ничего не добавил. Просто вышел, как всегда — чётко, без лишних слов.

Я выдохнул. Хорошо. Один шаг сделан.

Трррр... Телефон завибрировал на столе. Я посмотрел на экран. Заритар. Ну конечно.

Поднял трубку. — Да.

— Раньше ты был рад, когда я звонил, — лениво сказал он.

— Раньше ты не претендовал на мою женщину, — отрезал я.

Пауза.

— Я больше не претендую. — Его голос стал серьёзным. — Она чётко дала понять, что не хочет быть моей. Так что мы можем снова вернуться к нашим привычным отношениям.

Я усмехнулся без веселья. — Когда с её