Предзимье. Осень+зима - Татьяна Лаас Страница 4

шелковая, небрежно расстегнутая у ворота рубашка, длинное в военном стиле пальто. Короткие светло-каштановые волосы, твердый подбородок, резкие скулы, взгляд из-под бровей «я вас всех убью!» и узнаваемо оттопыренные уши. Он их так и не прооперировал, как делают обычные люди. Князья Зимовские выше возможных насмешек. Ну почему из всех знакомых Тае жителей городка она первым делом столкнулась именно с Ильей Андреевичем Зимовским?! Век бы его не видела. И ведь говорили, что он смертельно болен, что больше пяти лет не протянет, что сюда в Змеегорск приехал с последней надеждой на исцеление. Выжил, однако! Вот это тяга к жизни!

Он шел словно по плацу, чеканя шаг. Широкий разворот плеч, гордая посадка головы — князь во всей красе. И что эту красу так никто из девиц не прибрал к рукам, делая семьянином? Сидел бы дома, гонял бы чаи с плюшками, так нет — по ночам рассекает на внедорожнике по пустым улочкам городка, в котором априори ничего не случается.

— Доброй ночи, госпожа…

Только сейчас он сумел её рассмотреть и узнать — он даже с шага сбился.

— …Amanita phalloides!* — Зимовский расплылся в какой-то особо ехидной улыбке.

(*бледная поганка по латыни)

Он так и не вышел из детства! Он до сих пор верит, что тайну латыни знает только он? Да Тая выросла на латыни — дед же биотехнолог. Ей так и хотелось сказать в ответ: «Сам ты morchella conica!» — да нельзя. Неприлично князей обзывать сморчками, хоть те и ценятся в высокой кухне. Грибы, конечно, не князья.

Тая сделала смешной из-за замызганных в дороге джинсов реверанс перед изумленным Зимовским — раньше её манеры были гораздо хуже, она и гимназическим портфелем в бок засветить могла.

— Добрый вечер, ваше сиятельство! — Она резко выпрямилась. Ей домой пора, дедушка будет волноваться — он же знает, когда прибывает маглев.

Глаза Зимовского как-то растерянно проходились по всему её телу: с головы до ног и обратно. Даже странно — она ничуть не изменилась. Те же карие глаза, те же густые брови, которые Даша вечно выщипать грозилась, те же светло-каштановые волосы, только косу она больше не заплетает. Растерянный Зимовский — это что-то! Жаль, на камеру походника не сфотографировать, а так Даша не поверит: никому еще не удавалось вывести Зимовского из равновесия.

Он опомнился, забывая о прозвищах Таи:

— Госпожа Подоси́нова, не ожидал вас встретить. Рад, очень рад.

Еще бы, главный объект его насмешек вернулся. И почему некоторые даже в тридцать лет не взрослеют? Или ему тридцать один уже? Так, ей было пятнадцать, когда он приехал в Змеегорск. Зимовскому было восемнадцать — его день рождения гремел на весь городок тогда. Получается, что раз ей сейчас двадцать восемь, то ему через пару месяцев, первого декабря, стукнет тридцать один. И почему в голове намертво застревают ненужные даты, вроде дня рождения Зимовского, когда как дату рождения Кошкина или того же Метелицы она без подсказки походника ни за что не вспомнит? Кошкин — двадцать первое марта. Или февраля? По характеру он точно весна, так что родился в марте. Или все же феврале?

— Вас подвезти до дома? — предложил Зимовский, сбивая с мысли.

— Спасибо, ваше сиятельство. Я сама справлюсь.

Он продолжил настаивать:

— Тут многое изменилось с тех пор, как вы уехали. Десять лет даже для города — большой срок.

— Но улицы остались те же. Я помню дорогу — поворот направо, а потом налево на перекрестке.

Лес шорохом ветвей напомнил, что он тоже остался тем же самым. И он ждет. До сих пор ждет. Зимовский упорствовал, и послать его к лешему нельзя — князь же:

— Между домом вашего деда и городом теперь вырос новый район — квартал для магмодов. Тут стало не так безопасно, как раньше. Выродков на ночных улицах хватает, к сожалению.

Тая с трудом сдержала злость на Зимовского. И этот туда же?! На фронте никто не называл магмодов выродками. Да, многие модификации оказались тупиковыми, опасными и ненужными — так бывает, когда спешно применяются новые технологии, только люди, рискнувшие собой ради Отчизны, не заслужили такое прозвище. Зимовский… Не воевал? Княжеский род Зимовских отсиделся в тылу? Это в голове не укладывалось.

— Я дойду сама… — Тая старательно сдерживала голос, чтобы не прорвался гнев.

— Таисия Саввовна, и все же я буду настаивать — на правах друга.

Таких прав у него точно не было. Чертову дюжину лет назад тогда еще княжич Зимовский дружить ни с кем не умел — положение в обществе не то, чтобы опускаться до местного дворянского общества и тем более какой-то Таисии Подосиновой… Она была из разночинцев, замаранных связями с нечистью. Это сейчас дед заслужил чин действительного статского советника за свои разработки в биомагологии и получил потомственное дворянство. Это сейчас, а тогда Тая в стайке хорошеньких гимназисток, дочерей местных ученых, только длиной косы и выбивалась — она у неё была почти до пят.

Зимовский взял Таю под локоток — пальцы у него были жесткие и хваткие:

— Позвольте, прошу. Мне так будет спокойнее.

Он еще и рюкзак невоспитанно забрал с Таиного плеча — она еле сдержалась. Мертвый ветер поднялся, как всегда внезапно, обдавая его и Таю золотыми листьями с обочины и пылью. Повеяло холодом — на траве вдоль обочины появился иней. Только этого не хватало.

Зимовский наклонился к ней и проникновенно сказал:

— Таисия Саввовна, я не кусаюсь. Пока. Не кусаюсь. Не провоцируйте.

Он упрямо тянул её за собой в тепло внедорожника. Тая обернулась на недобро дышавший лес и позволила увлечь себя — спорить с лесом сейчас не тянуло.

Зимовский, забросив рюкзак на заднее сиденье, проверил, как Тая пристегнулась ремнем безопасности и медленно поехал в сторону поселка магмодов, выродков по-зимовски. В голове все не укладывалась простая до одури мысль — Зимовский не воевал. Надо будет навести справки, что же у него там со здоровьем приключилось. Или не стоит в это лезть? Она сегодня тут, а через пару недель вырвется обратно на свободу из затхлого Змеегорска. Какое ей дело до трусливого Зимовского? Тая передернула плечами. Он заметил это и зачем-то включил печку. Радио в который раз напевало особо жуткую колыбельную и навевало сон. Пахло по-летнему хвоей. Или это парфюм Зимовского?

— …вышел Ловчий погулять.

Тут шаталец вылезает,

Деве сердце выгрызает.

Поступь жути нелегка,

Жизнь шатальца коротка…

Глаза сами собой слипались. И за ве́ками почему-то неслось темное пустое поле с колким, высохшим жнивьем. Ветер выдувал тепло, заставляя дрожать