Николай Басов - Собаки из дикого камня Страница 39

— С полгода назад он разогнал всех слуг, хотя до этого держал их больше дюжины. Капис долго не знал удержу в тратах, покупал разные вещи, хвастался высоким положением. Потом пошли слухи, что он стал разоряться. Уж не знаю, то ли вложил деньги в неудачную заморскую экспедицию, то ли просто промотал… Но такого, — Гергос обвёл рукой пустую комнату, — я не ожидал. Это как-то плохо вяжется с его тягой к роскоши.

— Наоборот, очень хорошо, — отозвался Сухмет. — Он припрятал своё добро, чтобы оно не пострадало, когда лекарь примкнул к заговорщикам.

— Но слух о его разорении идёт уже с полгода.

— Значит, ещё полгода назад у кого-то вызрел этот план настолько, что он посвятил в него Каписа, — сказал Лотар.

Гергос нахмурился ещё больше:

— Но разве не сам Капис — глава заговорщиков?

— Не думаю, — ответил Лотар, но пояснить это соображение не успел. Дверь в комнату распахнулась, и вошёл Рубос, а за ним двое слуг, которые почти внесли на сильных тренированных руках князя. Бугошита не было, он, очевидно, уже уехал в свой замок.

Князь был бледен, на его высоком белом лбу выступили капли пота, но он старался держаться. По крайней мере, его глаза блестели, и в них читалась решимость не поддаваться боли, пока он не разберётся во всём, что сегодня произошло.

Сухмет, стоя у стены, стал торопливо кланяться, хотя сегодня уже видел князя и приветствовал его. Но он просто не мог не поклониться лишний раз властителю торгового Мирама.

Рубос шагнул к Лотару и положил руку ему на плечо.

— Ну, ты как?

— Нормально. — Лотар улыбнулся, вспомнив про боль, которая с утра не давала ему покоя, а теперь стала почему-то более ощутимой от этого знака внимания и дружеской любви. — В общем-то, мы разобрались. Теперь нужно только отыскать кое-что…

Князь тем временем выслушал торопливый доклад Гергоса. Потом посмотрел на Лотара:

— Отсутствие чего бы то ни было не может быть доказательством, Желтоголовый.

Лотар поклонился, собираясь высказать своё соображение, как вдруг Сухмет громко произнёс:

— Нашёл.

При этом он сделал какое-то неуловимое движение рукой — небольшой, в половину человеческого роста, кусок стены с тихим шорохом повернулся на невидимой оси, и все увидели проём. Недолго думая, Сухмет нырнул в темноту. Лотар шагнул было за ним, но Рубос придержал его:

— Ты безоружен, Желтоголовый, лучше дай я.

За Рубосом пошёл Гергос. Он ничего не сказал Лотару, легко оттолкнул его и, согнувшись чуть не втрое, полез в проём.

Проём расширялся, и скоро можно было встать во весь рост. Лотар, которому любые сложные движения доставили сегодня дополнительные муки, с удовольствием выпрямился. Впереди он увидел слабый свет — значит, нужно было идти в ту сторону. Коснувшись рукой стены, он двинулся вперёд, ощущая перед собой широкую спину Гергоса. А за ними, тихо бормоча, двое носильщиков пытались внести князя в этот коридор, не уронив достоинство владыки. Кажется, это им удалось, хотя и с немалым трудом.

Потом они оказались в лаборатории Каписа — почти такой же голой, как и жилая комната. Но здесь было по крайней мере несколько столов, на которых лежали скальпели, пинцеты, зажимы и один мраморный лоток, на котором можно было резать кроликов, собак или трупы людей. Вдоль стены стояли стеллажи со стеклянными ретортами и колбами, в которых медики обычно варят, смешивают, возгоняют или разъединяют компоненты своих лекарств. А в углу, возле узкого, незаметного снаружи окна стояла конторка с ворохом перьев, папирусов и вощёных дощечек. Чем-то это помещение напоминало лабораторию Илисара в Мульфадже, хотя выглядело поплоше и в нём не было ощущения удовольствия от работы.

Главный стол, на котором когда-то, вероятно, стояли самые дорогие приборы и ставились решающие опыты, был очищен от медицинских приборов. Чья-то безжалостная рука отодвинула всё в сторону, причём некоторые из инструментов упали на пол, а стеклянные части хитроумных приборов разбились на мелкие осколки. От них поднимался лёгкий, почти выветрившийся, но всё ещё будоражащий запах, который привлёк внимание Сухмета. Но старик ничего не сказал, а Лотар не стал спрашивать.

На освобождённом пространстве стояла небольшая печь с трубой, выведенной в крохотный камин в углу комнаты, фарфоровые тигли для плавления драгоценных металлов и шлифовальные круги. Ещё здесь стояло несколько деревянных подставок для тяжёлых книг, только лежали на них не книги, а круглые, отполированные до зеркального блеска вогнутые диски, очень похожие на тарелки. Конечно, это были совсем не тарелки. Рубос, как всегда, едва дело доходило до магии, отошёл в сторону, пропустив вперёд Сухмета. Восточник осторожно провёл над приборами рукой и уверенно сказал:

— Это результат проб и неудач. Ни один из этих инструментов не может служить даже суповой миской приличному псу. М-да, пожалуй, этот ваш Капис — самый безрукий ремесленник, какого я только видел. Столько материала перепортил, что хватило бы на небольшой монетный двор.

Рубос спросил:

— Это серебро?

Лотар подошёл поближе к столу и в не очень ярком свете увидел, что это было.

— Платина с редкими добавками, — ответил он. — Теперь понятно, куда ушли его денежки. Это действительно очень дорого — столько раз ошибаться и запарывать работу.

— А вот, кажется, то, что мы ищем, — сказал вдруг Сухмет, и в суховатом голосе старика зазвучало торжество.

Он почти подбежал к высоким козлам, подобным тем, на которых работают маляры. Они были подвинуты к пролому в стене, вырубленному на высоте больше человеческого роста. Под ним на полу валялись обломки кирпичей и куски окаменевшего раствора. На самом верху козел на подставке для книг донышком вниз стояла странная мелкая миска. Она была отполирована гораздо тщательнее, чем остальные тарелки.

Слуги внесли князя в лабораторию. Он быстро осмотрелся, прищурившись. Лотар с тревогой заметил, что блеск внимания и интереса постепенно гаснет в его взгляде. Скоро князь уже не будет понимать, что вокруг происходит. Но пока у него ещё оставались силы.

Сухмет ловко, как мартышка, взобрался на козлы, снял странную миску и, спустившись, передал её Лотару. Желтоголовый повертел её в руках. Гонг был ровным, гладким, холодным. Вдоль его края с наружной, выпуклой стороны шли какие-то руны или иероглифы. Лотар не понимал, что могут означать эти неумело нарисованные знаки. Привычка к буквенному письму подвела Каписа и в этом необходимом элементе оформления Гонга.

Князь оттолкнул носильщиков и встал на ноги.

— Это и есть Гонг, вызывающий собак?

— Скорее всего, — ответил Лотар.