Александр Бушков - Колдунья Страница 33

— Да что вы такое говорите, красавица моя! — воскликнул Джафар, словно бы даже оскорбившись. — Это вы от неопытности всякие страхи выдумываете… Ну какие из нас черти? Где вы у меня видите рожки с копытцами, а также хвост? — он снял чалму и склонил голову. — Можете потрогать, ежели не верите.

Ольга, как во сне, подняла руку и поворошила курчавые волосы, и в самом деле не обнаружив ничего даже отдаленно похожего на рожки.

— Убедились? — сладчайшим голоском сказал Джафар, вновь завладевая ее рукой. — Мы, милая барышня, слуги. Верные исполнители, и не нужно себя стращать жуткими словечками, к нам вовсе не относящимися. В этом мире полным-полно самых разных созданий, что ж вы в первую голову начинаете вспоминать невесть что…

— И все равно, — сказала Ольга задумчиво. — Вы же — не от Бога, а совсем наоборот…

— Сплетни! — воскликнул Джафар. — Неопытность ваша… Поди разбери в этом сумасшедшем мире, кто тут от кого… да и зачем? Жизнь надо принимать такой, какая она есть, и нас в том числе. Я же повторяю, милая Оленька…

— Какая я вам Оленька? Да еще милая?

— Не сверкайте так на меня глазами, хозяюшка, — без малейшего смущения сказал Джафар. — Говорю вам, нечего печалиться, в нашем лице вы обрели исполнительных и верных слуг, озабоченных одним: как быстро и точно выполнить ваши приказания…

— Нет у меня никаких приказаний!

— Будут, — мягко, но настойчиво заверил Джафар. — Вам без этого теперь и нельзя, порядок такой, не нами заведено, не на нас и кончится. Ваше дело приказывать, наше — повиноваться. Вы уж подумайте, как вам работою загрузить этих двух болванов, а то ведь они назойливые и настырные, как сборщики налогов. Я их пока что отправил, но вы уж сами их должны в руках держать, а то, предупреждаю по доброте, и задушить ненароком могут, они ж без работы звереют…

— Ну отчего мне все это?

— Судьба, надо полагать, у вас такая…

Его рука лежала на Ольгиной талии, но она и этому не воспротивилась, пребывая в странном оцепенении. Повернула голову и посмотрела в его лукавые глаза:

— Говорите правду! Можно ли от вас как-то избавиться?

— Вынужден вас разочаровать, прелестная, — сказал Джафар весело. — Такие вещи случаются навсегда. И мы с вами теперь одной веревочкой повязаны на всю оставшуюся жизнь. Свои люди, не чужие… И что бы нам, Оленька, не наладить сразу самые что ни на есть теплые отношения? Не чужие ведь, а никто вас отныне не поймет лучше, чем скромный ваш спутник и преданный слуга Джафар… Столько веков обитаю на этом свете, а столь ослепительной красавицы еще не видывал. Коли уж нам с вами по этой жизни шагать долго-долго в теснейшем единении, давайте всерьез дружить?

Он бережно, но настойчиво опрокинул Ольгу на измятую постель, в два счета спустил кружевную рубашку с плеч и примостился рядом, вкрадчиво нашептывая на ушко ласковые глупости, поглаживая и целуя в шею. Она вновь чувствовала себя, как во сне, когда нет сил сопротивляться происходящему. Уверенные руки прошлись по ее телу под жаркий шепот, туманивший голову, побывали везде, и это было приятно, что греха таить, рубашка упорхнула на пол, Ольга закинула голову, часто дыша…

И в единый миг очнулась от наваждения — в самый последний момент. Сама не знала, как это получилось, она не руками оттолкнула назойливого приставалу, чуть-чуть не добившегося своего, — а словно бы мыслью нанесла такой удар, что Джафар, охнув, как от резкой боли, слетел с постели и кубарем покатился по полу.

Сердито подхватив рубашку, Ольга торопливо в нее нырнула, закуталась одеялом, вскочила с постели и, твердо стоя на ногах, повелительно вскрикнула:

— Отвяжись, болван!

Джафар поднимался с пола, преувеличенно жалобно стеная и причитая на непонятном языке.

— Кто бы мог подумать, что за столь очаровательной внешностью кроется каменное и безжалостное сердце? — запричитал он. — Если в чем я и виновен, то лишь в том, что поддался вашим чарам, о самая прекрасная из колдуний этой огромной и суровой страны, где мне до сих пор не по себе… — и сделал пару осторожных шажков в сторону постели. — Я лишь стремился к дружескому единению…

— Еще захотел? — прикрикнула Ольга. — Шарахну ведь! Сам видел, у меня получается…

— Кто бы спорил, — уныло откликнулся Джафар, оставаясь на прежнем месте. — Я-то, наивный и романтичный, в простоте своей полагал, что отныне, освободившись от железной хватки сурового старца с рычащим именем, я обрету родственную душу, с которой…

Ольга, уже вполне овладевшая собой, усмехнулась:

— Меня ты уж точно не обретешь, прощелыга. Толковая хозяйка настолько далеко в отношениях со слугами не заходит…

— Милая Ольга, вас не трогает моя беззаветная влюбленность? — убитым голосом вопросил Джафар.

— Абсолютно, — отрезала она. — И попробуй только снова начать — получишь еще чувствительнее… Уяснил? Можешь сесть, если тебе хочется, только без глупостей…

И сама опустилась в ближайшее кресло, поплотнее закутавшись в легкое одеяло. Джафар с несказанно печальным видом сел в соседнее. Ольга отчаянно пыталась подыскать нужные слова, взять верный тон. Она уже убедилась, что новоявленные слуги и в самом деле готовы при малейшей слабине сесть на шею и ножки свесить. Слезами и причитаниями горю не поможешь, значит, нужно как-то со всем этим осваиваться, они ведь не отстанут, и надеяться нечего…

Глава восьмая

Первые впечатления

Выдерживая серьезный, деловой тон Ольга начала:

— Вы, стало быть, служили мельнику…

— Как вы уже догадались…

— А до того чем занимались?

— Тем же самым, — сказал Джафар. — Очень долго, знаете ли. Такая уж у созданий вроде меня судьба — к хозяевам попадаем помимо своего желания и сменить очередного не вправе. Порой это так мучительно… — В его голосе звучал надрыв певца из цыганского хора. — И не объяснить, как я несказанно рад, что после длиннейшей вереницы пошлых субъектов, среди которых так редко попадались достойные люди, мне выпало стать верным слугой столь очаровательной…

— Я о чем предупреждала? — прикрикнула Ольга.

— Виноват, каюсь… — покладисто откликнулся Джафар. — Какие будут приказания?

Ольга спросила в лоб:

— А какие вообще бывают приказания? Что я, собственно, должна делать?

— Должны? — удивленно поднял брови Джафар. — Никому вы ничего не должны. Делайте, что хотите. Что в голову взбредет. Вы теперь ни от кого не зависите и ни к кому не обязаны прислушиваться. Ну, разумеется, возможности ваши, надобно знать, далеки от всемогущества. Звезду с неба вы не достанете, зато дождь с градом устроите запросто — на весь уезд. Столицу с четырех концов не запалите — а вот стог сена или там дом, в котором мы с вами сидим, — весьма даже свободно. И так далее. Говорю вам с большим знанием дела: и того, что у вас есть, вполне достаточно, чтобы устроить себе распрекрасную жизнь. Клады можете искать, людей очаровывать… Как это — что делать? Согласно моему, не удивляйтесь, многовековому жизненному опыту, всякий, обладающий даром, подобным вашему, принимался устраивать собственные дела… — Его лицо озарилось. — Вот, скажем, что далеко ходить! Возьмем вашего опекуна. Военные — люди предусмотрительные, из-за того, что ходят под смертью, и потому привыкли составлять завещания загодя… Не угодно ли ознакомиться?