Николай Зыков - Наследие Симорга Страница 31

Размышления прервал голос, доносящийся из-за стены. Говорил не Прут. Кто-то другой, по всей видимости, такой же заключённый, как и они.

– Как там, на юге, дела идут? Какие новости принесли? Давно никого оттуда не приводили. Я даже скучать начал, – голос был уставший, ровный.

Эл оторопел, не зная, послышалось ему или нет. Прут тоже молчал. Эл решил было, что голос почудился, но вскоре услышал подтверждение его реальности.

– Язык проглотили? Я понимаю, в плен попали, проблема не малая, но нельзя же так!

– На юге всё хорошо… Колдун был повержен… – проговорил Эл, выдавливая из себя каждое слово.

– А если без шуток, – возмутился неведомый собеседник.

– Это не шутка, – поддержал друга Прут, – колдун пал, эльфам удалось его одолеть.

В тюрьмы ворвалась тишина. На протяжении нескольких минут ни один звук не смел её прогнать. Прут молчал. Эл лежал на кровати, не двигаясь и ожидая следующей реплики странного собеседника. Но собеседник молчал. Долго молчал. В конце концов, Эл услышал:

– Как это произошло?

– Рассказывать трудно, долго и нет смысла, – опередил своего друга Эл, – главное, что это случилось.

– Вы правы. Так, значит, на юге теперь безопасно?

– Конечно, – подтвердил Эл. – А за что эльфы посадили вас? – нерешительно спросил Эл, боясь оскорбить нового знакомого.

– Я здесь по той же причине, что и вы. Я южный эльф. Кстати, прошу прощения, что не представился, меня зовут Сурт.

– Южный эльф? – спросил Прут.

– Да, южный эльф. Я сбежал из Лоэсского леса шестнадцать лет назад, когда только началась охота на эльфов. Мне удалось добраться до гор и преодолеть их, но здесь меня остановили северные эльфы. Сначала я подумал, что они желают мне помочь, расспрашивали о положении дел на юге, о том, что меня привело к Сайлорскому лесу, а, получив ответы на вопросы, они бросили меня в тюрьму.

– Я не понимаю, они всех южных эльфов сажают в тюрьму, а вы в плену шестнадцать лет? – спросил Эл, понимая, что и он может задержаться здесь дольше, чем предполагал, Эл встал и прошёлся по комнате.

– Тихо! Ответы потом! Охранники возвращаются, – прикрикнул новый знакомый.

Эльфы, поднявшиеся в хутрей, не заговорили с пленниками. Они посидели некоторое время, разговаривая о чём-то повседневном, а после снова ушли. Элу эти минуты показались часами, ему не терпелось узнать причину их пленения, а главное то, как долго могут здесь держать, у Сурта же, по всей видимости, ответы на эти вопросы были.

– Так что? – проговорил он в стену, когда голоса охранников стихли и они спустились из хутрея.

– Я в заключении у эльфов шестнадцать лет, – начал рассказ Сурт, – хотя мне грех жаловаться, они кормят неплохо, иногда позволяли участвовать в здешних состязаниях, у них что-то вроде боевой арены есть. Я, кстати, чемпионом на ней стал, – не без хвастовства заявил Сурт. – Ну, иногда с собой брали на разведку, позволяли развеяться, но следили за мной не слабо, убежать бы не удалось. Да я тогда и не особо пытался, мне же податься некуда было: на юге – колдун, на севере – индулы. Я раньше даже думал, что и на юге индулы, – Эл услышал, как Сурт усмехнулся, он усмехнулся апатично, будто даже смеяться взаперти ему надоело, – мне позже разъяснили, что армией шакалов командует могущественный колдун.

– А теперь? – спросил Прут.

– Что теперь? – не понял вопроса Сурт.

– Теперь бы убежали, будь такая возможность?

– Глупый вопрос, – с упрёком произнёс Сурт, – конечно, убежал и глазом бы не повёл.

– А не знаете, за что они южных эльфов так не любят? – спросил Эл.

– Знаю. Я же раньше не один здесь сидел, много нас было, эльфов десять на север убежали тогда. Многих на арене убили, кто-то сам на себя руки наложил, не надеясь обрести свободу. Вот мы всё, что знали да услышали где, друг другу рассказывали. После удалось немного в ситуации разобраться, а поначалу мы, как и вы сейчас, в неведении терялись.

– Так всё же из-за чего?

– Всё просто. Здешние эльфы боятся южных. Они считают, что мы погубим их народ. Лет двадцать назад друиды Сайлорского леса узрели видение, что эльфы, пришедшие с юга, посеют на северных землях хаос и смерть. С тех пор они, договорившись с людьми, перекрыли границу с Южной Антарией и не позволяют южным собратьям свободно разгуливать по северным землям. Их даже не волнует абсурдность подобного видения, они сами себя убедили, что будет так и вот уже двадцать лет даже не желают предположить, что никакого вторжения на их земли не предполагалось. Они верят, что это случится даже после того, как эльфов на юге осталось не более пятидесяти. Их боязнь дошла до фанатизма. Я долгое время считаю свои дни, ведь каждый из них может стать последним, кто знает, может, их совет решит, что я, даже пленённый и запертый – опасен.

– Прут, – окликнул Эл друга. – Тебе не кажется это знакомым?

– Что именно? – не понял Прут друга.

– Предсказание. Амбассор же рассказал, что некие эльфы утверждали, мол, эльфийский народ желает напасть на людей и уничтожить их. А теперь здесь. Снова желание уничтожения целого народа и снова южными эльфами, у которых нет даже в мыслях убивать.

– Действительно, – протянул Прут. – Думаешь, эльфы в чёрных рясах причастны к здешнему видению?

– Не знаю, но всё это начинает меня раздражать.

Эл закричал что есть силы, желая, чтобы его услышала охрана. Он не хотел оставаться в плену ни шестнадцать лет, ни год, ни даже месяца, он хотел домой, в семью, к небольшим повседневным проблемам, где нет никаких заговоров, видений и предсказаний.

– Ты чего орёшь! – воскликнул Сурт. – Утихни!

– Я хочу, чтобы меня услышали и выслушали, – коротко ответил Эл и продолжил кричать.

– Слушать они тебя не будут, даже не надейся, – проговорил Сурт. – Да утихни ты! – прикрикнул он.

Эл сел на кровать и замолчал. Он поддался панике, страх поглотил его. Он боялся, боялся за себя, за Прута, за родителей, которые будут волноваться и переживать.

– Мне не удалось оправдать надежд Ирены, – упавшим голосом произнёс Эл, схватившись за голову.

– Парень, не волнуйся. Ты не виноват. Винить нужно фанатичных эльфов, что безмолвно верят в столь бредовые видения, – попытался успокоить Эла Сурт.

– Я мог убедить их, что мы не желаем им зла, но не смог, – Элу хотелось плакать, но слёзы засохли где-то в душе, на подходе к глазам.

– Слушай, как тебя зовут? – спросил Сурт.

– Его зовут Эл, – ответил за друга Прут, понимая, что сейчас Элу слишком тяжело даётся каждое слово, – а меня Прут.

– Отлично, Эл. Успокойся, ты жив, а значит, ещё можешь всё поправить.

– Как? Как можно что-то исправить, когда всё разрушено?