Страсти по Фоме. Книга 1 - Сергей Викторович Осипов Страница 30

Дверь в коридоре хрястнула, видимо Шули проходили сквозь нее, как сквозь фанеру.

— Нужны же специальные упражнения! Пост!.. И чего я не поставил железные двери?.. Нужна соответствующая обстановка! — лепетал Фомин, бегая в панике по комнате; глаза его не отрывались от дверей, которые должны были вот-вот взорваться руками страшных кукол. — Мы с Сати…

— Узнаю Сати! — усмехнулся Доктор. — Вечно у него фокусы! Только бы голову морочить! — Он вытащил Фомина на середину комнаты. — Ничего не надо: ни точек, ни упражнений. Все это туфта!.. Делай, как я! Ну?.. Давай!..

Доктор побежал и с разбегу прыгнул в окно. Раздался звон стекла. Фомин, сначала побежавший за ним, остановился, как вкопанный — восьмой этаж!..

Доктор исчез. На улице, падая, билось стекло. В унисон ему трещали и лопались стекла дверей у Фомина в квартире. Участковые начали обыскивать помещение с ближайших дверей. Ванная, туалет, кухня, — механически считал Фомин, и с ужасом смотрел в разбитое окно. Никто не кричал на улице и не было характерного звука упавшего тела. Подойти и посмотреть, что с Доктором, он боялся, это была последняя надежда.

— Я ды-должен познакомиться со всеми проживающими в квартире, — словно оправдывались участковые, после каждой вспоротой двери и продолжали свое страшное дело.

Прошло несколько секунд с момента исчезновения Доктора и примерно столько же, так казалось Фомину, оставалось до момента, когда он навсегда уснет в нечеловеческих объятьях Шуль. Нет, выброситься в окно он не сможет!..

Стекло вновь зазвенело, но уже собираясь, Фомин, вздрогнув, отступил на несколько шагов назад. В комнате появился Доктор.

— Ну ты что, о двух головах? — спросил он, как заправский урка.

— Об одной, — буркнул Фомин, совсем растерявшись.

Ситуация полностью вышла из-под его контроля, им владели только страх и бессилие, словно что-то внезапно сломалось в нем, оставив только ужас перед этим переходом

— Давай руку! — скомандовал Доктор. — Времени уже нет!

Времени, действительно, уже не оставалось. Дверь в комнату затрещала и показались четыре руки. Потом руки стали разрывать дверь. Словно жуткие близнецы-пианисты они все делали синхронно: хвать! хвать! рвать!..

— А почему им обязательно надо разрывать дверь, а не открывать по-человечески? — очнулся Фомин от такого вандализма. — Мне ремонт делать!

— Все, времени у нас нет! На ремонт тоже!.. Ни о чем не думай! И беги, как можешь! — закричал Доктор уже на ходу.

— А-а-а! — заорал Фомин приближающемуся окну, и зажмурился, слыша треск двери, звон стекла, свой истошный крик… «Соседи точно участкового вызовут!..»

— А-а-а! — орал он, чувствуя, что куда-то проваливается…

— Открой глаза и не ори!.. — Голос Доктора, толчок в плечо. Они стояли перед огромным табло, похожим на расписание, от них в разные стороны разбегались люди.

— Где я?

— Там, где хотел очутиться!.. — Доктор едва слышно выругался.

Фомин зачарованно огляделся вокруг, еще ничего не понимая — огромный зал, люди — и уставился на какого-то то ли цыганенка, то ли азиатенка, лет семи, стоявшего под ним.

— Ты кто? — спросил он, как полагается магу при встрече.

Чумазый пацан смущенно заулыбался, хотел убежать, но потом передумал.

— Мы сами не местные, — сказал он баском. — Дай пара копейков!

Он ловко пнул еще одного подбежавшего сорванца поменьше и почумазее, и пояснил:

— На лечиться, а то уехать не на что!

— Да я и сам не знаю пока: местный я или нет, — пробормотал Фомин. — Может, самому нужны будут пары копейков на лечиться. Давай-ка, чеши, брат, отсюда!..

К ним уже спешил милицейский наряд, бравый сержант и рядовой, оба в полной выправке — страна на военном положении, выбирает путь.

— В чем дело? Почему нарушаете?

Фомин с облегчением увидел, что это не Шули. До него, наконец, дошло, что он на Ленинградском вокзале, прямо под электронным расписанием поездов в главном зале, в другом его конце стоял белый, как мел, вождь мирового пролетариата.

— Да вот, на поезд опоздал! — сказал он сержанту, диковато усмехаясь словно не веря самому себе.

Не поверил и сержант, глядя на его нагловатую физиономию. Рядовой, тот просто держал автомат дулом в живот Фомина, наизготовку, такая опасность исходила от него.

— А че тогда орёте, как сумасшедшие?

Сержант в упор смотрел на обоих желтоватыми глазами хищника, он был похож на большую, туго сжатую пружину, которой давным-давно хочется распрямиться, да вот повода нет! Густые пшеничные усы, словно намеренно скрывали жестокую складку губ.

— А он всегда, как опоздает на поезд, так орет, — вступил в разговор Доктор.

— Не ори! — обратился он к Фомину. — Поезд ушел!

— Обидно! — сказал Фомин.

— Ваши документы! — попросил сержант, все еще подозрительно оглядывая обоих.

Фомин вспомнил, что документов при нем нет.

— Какие документы? — удивился он. — Зачем?

— Но вы же уезжаете? Как же вы без документов?

— А мы в область!.. Мы на электричку опоздали!

— Но это-то расписание дальних поездов!

— Все в порядке, сержант, — сказал Доктор, подавая документы. — Вы его не слушайте, он действительно сильно расстроился, сам не знает, что говорит.

— А ваши билеты?.. — Сержант чувствовал по дрожанию внутри себя пружины, что здесь что-то не так, но не понимал, что.

— Вообще, вы должны пройти с нами! — заявил вдруг он.

Доктор порылся в карманах, что-то бормоча, словно обиженный недоверием. Через секунду над ними загремело:

— Дежурный наряд милиции просят срочно пройти к багажному отделению! Дежурный наряд милиции…

Рассматривать, поданные Доктором билеты и документы времени не было и сержант, бегло пробежав их глазами, с большим сожалением вернул.

— Больше не кричите! — угрожающе предупредил он, и они с напарником вроде бы неспешно, но быстро пошли к выходу из зала;