Госпожа преподаватель и Белый Феникс - Марика Полански Страница 2

Хохотнув, Марта небрежно отмахнулась, подхватила меня под руку и потянула в сторону полосатых тентов.

— О! Об этом можешь не переживать! — сказала она и добавила с детской небрежностью: — Ты не поверишь, как я скучала по нашему общению.

Вежливый официант поставил перед нами разноцветные пирожные, украшенные ярко-зелёными листочками мяты, и две белоснежные фарфоровые чашки с чаем, над которыми поднимался белёсый пар. Где-то далеко слышалось поцокивание лошадиных копыт, несущихся по мощёным кирпичом дороге. Над головой хрипловато каркнула ворона и, захлопав крыльями, скрылась в зелёных кронах деревьев.

Марта ковырнула ложечкой пирожное и внимательно уставилась на меня. На весёлом веснушчатом лице застыла выжидательная улыбка. Я же, стараясь оттянуть неприятный разговор, сделала вид, что меня больше заинтересовали чаинки плавающие на дне чашки.

— Ну? — не выдержала Марта и подалась вперёд. — Я жду подробностей. Рассказывай.

— Собственно, мне нечего рассказывать, — я повела плечами и глубоко вздохнула. — Я прогорела. Во всех смыслах этого слова. Такое бывает, когда занимаешься своим делом.

Ответ подругу не устроил. Она четверть часа пытала меня наводящими вопросами. Если бы Марта работала в дознавательском отделе, ей бы не составило труда раскрыть большинство преступлений. Но, с другой стороны, мне и вправду нужно было с кем-то поделиться бедами, которые посыпались со всех сторон как из рога изобилия.

Дело в том, что два года назад мне пришлось влезть во внушительные долги. Ну как внушительные... Новый дом не купишь, а вот на открытие небольшой лавки бытовых артефактов хватило.

Первоначально торговля пошла вверх и начала приносить доход. А потом в квартале, где я арендовала магазинчик, открылся целый артефакторный павильон, и дела у таких маленьких продавцов, как я, стали совсем плохи.

Я спасала свою лавку и себя, как могла. Но однажды ночью какой-то негодяй бросил зажигательный артефакт в окно. Пожар уничтожил всё, что было в помещении, а заодно и несколько соседних домов.

Оставалось радоваться, что никто не погиб.

Вот только для меня радости было мало. Узнав о случившемся, я вцепилась руками в волосы и перепугала своими воплями всех соседей в доме на Большой Озёрной улице, где снимала апартаменты. В тот же день, подсчитав убытки, мне пришлось собрать свои пожитки и переселиться в квартирку поменьше, которая находилась на чердаке того же дома. Аренда стоила десять серебряных рунтов, и я в душе́ чаяла надежды, что оставшихся средств мне хватит на несколько месяцев.

Надежды, которые не суждено было оправдаться.

Когда кредиторы узнали о несчастье, постигшем меня, то лишь развели руками со словами: «Ничем не можем помочь». Тыкая ссудными договорами мне в лицо, стали угрожать: или деньги, или долговая тюрьма. Пока я, как ошалелая, носилась в поисках средств, набежали проценты и штрафы. Сумма из просто огромной превратилась в баснословно неподъёмную.

Помощи ждать было неоткуда: родные давно жили своей жизнью, и на просьбы поддержать меня только отмахивались: «Сама решай проблемы. Почему кто-то тебе должен помогать?»

Некоторые даже пытались усовестить: дескать, у меня хватило наглости потерпеть неудачу, чтобы прикрываться ею. Смешно, не правда ли?

Можно сказать, что я в один момент потеряла семью. Всю. Но, честно говоря, оплакивать не было ни сил, ни желания. Может, потом как-нибудь устрою тризну в честь окончательно умерших между нами отношений. А пока мне приходилось искать место, где можно и от кредиторов спрятаться, и деньги заработать.

Марта слушала не перебивая. Лишь изредка кивала, подталкивая говорить дальше. Постепенно скованность исчезла, и я, сама того не ожидая, вывалила весь ворох своих проблем на подругу, как воду из ушата. Мне было стыдно, хотелось плакать от бессилия, но заткнуться и молча есть пирожное, не получалось. Казалось, будто и не было тех трёх лет, что мы не общались.

Меня окутало тёплое чувство, что меня поддержат, поймут и не станут осуждать за провалы. Это было настолько прекрасное ощущение, что не хотелось его отпускать. В глубине души я понимала, что случайная встреча скоро подойдёт к концу, и мне снова придётся столкнуться с суровой реальностью. Но именно сейчас, в этом моменте, я не хотела думать ни о чём, кроме едва затеплившегося огонька надежды, что всё можно исправить.

Договорив, я стиснула в руках фарфоровую чашку и смущённо уставилась на Марту. Откинувшись на спинку стула, она задумчиво смотрела куда-то поверх моей головы.

Я узнала этот взгляд.

Подруга каждый раз откидывалась на спинку кресла и, хмурясь, смотрела куда-то вверх, словно ожидая, что небеса подкинут ей какую-нибудь идею. Не знаю, как это работало, — возможно, она и вправду была любимицей богов, — но после этого ей приходило на ум нечто гениально, что Марта тотчас старалась воплотить в жизнь. И это приносило успех.

— Уже придумала, как решишь эту проблему? — осторожно спросила она.

Я развела руками. Попытки найти работу и не умереть от голода ломались о суровую реальность. Последнее письмо, отправленное в бюро секретарской службы три дня назад, было возвращено с припиской «Не подходит по профессиональным качествам».

— Посмотрим, — лаконично произнесла я и, отломив кусочек пирожного, воззрилась на него так, словно в нём был ответ на все мои вопросы. — Я не одинока в своих страданиях. Люди выбираются и из больших трудностей.

Марта кивнула и заулыбалась.

— Ты не изменяешь себе, — сказала она. — Сколько тебя знаю, ты всегда умела находить что-то светлое, позитивное даже в самых сложных моментах.

Это прозвучало, как неприкрытая лесть. Хотя бы потому что я видела себя совершенно другим человеком. И оптимизм был бы последним в списке моих сильных сторон. Впрочем, подруга придерживалась другого мнения, и это отозвалось теплом. В конце концов, для чего ещё нужны друзья, как не для поддержки в ситуациях, когда сам перестаёшь в себя верить?

— У меня к тебе есть предложение, — помолчав, произнесла Марта. — Дело в том, что я уезжаю в Бергедер. Карла переводят туда, и я, как истинная жена генерала, вынуждена следовать за своим мужем, — она артистично всплеснула руками и демонстративно закатила глаза. — И Академии потребуется новый преподаватель архонского языка. Думаю, я бы могла решить вопрос с ректором о принятии тебя на работу.

Я недоверчиво уставила на подругу. Если она пошутила, то хотелось бы знать, в какой из моментов начать смеяться, чтобы подыграть.

Но Марта выглядел совершенно серьёзно.

— У меня нет опыта преподавания, — отозвалась я