Когда погаснут все огни - Анастасия Вайсбах Страница 19

Похожая на сухую ветку правая рука Жу Яньхэ до сих пор покоилась на рукояти бронзового меча — такого же позеленевшего, как и доспехи. Древний владыка был погребен как завоеватель, сжимая свои самые дорогие сокровища… только вот левая его рука была сдвинута и рассыпалась горстью тонких костей и пыли.

Хао Сюаньшэн, стиснув зубы, подавил рвущееся из груди проклятие. Самые страшные предположения подтвердились. Сяохуамей, Меняющая Облик возлюбленная Жу Яньхэ, покинула место своего заточения не с пустыми руками.

В мир людей вернулась печать из красной яшмы.

Глава 7

Сюда не дошла засуха, похитившая краски у зелени в Милине и западной части Цзянли, и усадьба Таоцзы тонула в зелени ухоженных садов. Растения были подобраны со знанием дела — так, чтобы цветение не прекращалось ни на один месяц в году.

Все за оградой усадьбы дышало утонченной роскошью и безмятежным покоем. Подобное место могло бы стать резиденцией вану или крупному вельможе. Но та, которой оно принадлежало, была невероятно далека от всей знати смертных государств Срединных Земель.

Сдедуя за степенным, держащимся с чувством собственной значимости слугой, Хао Сюаньшэн чувствовал, что его визит не остался незамеченным обитательницами флигелей, спрятанных среди зелени. В изящно убранных комнатках наверняка царит приятное волнение. Самые смелые припадают к щелям в занавесях — он ощущал их любопытные изучающие взгляды. Наверняка его визит будут с увлечением обсуждать все время его нахождения в усадьбе. И еще несколько дней после.

Покой, в котором Хао Сюаньшэна приняла хозяйка, был таким же утонченно роскошным, как и все в усадьбе Таоцзы. И на фоне этой изысканной красоты невероятно сильно выделялась Янмей, в самый разгар летней жары закутанная в одежды из темного узорчатого шелка, подбитые соболями.

Она была стара. Настолько стара, что уже отбросила за ненадобностью все ухищрения, призванные украсить женщину и скрыть разрушительные следы возраста. Но какой бы старой она ни выглядела, седая голова на иссохшей шее не тряслась, а взгляд цепких умных глаз был лишен и малейших следов старческой мути.

— Для меня большая честь приветствовать генерала Хао в стенах усадьбы Таоцзы, — надтреснутый голос Янмей звучал глуховато, а чинный поклон выглядел замедленным, как будто тело плохо ее слушалось из-за старческих немощей.

Хао Сюаньшэн приветствовал хозяйку суховатым кратким полупоклоном. Тратить время на долгие любезности он не собирался.

— Не могу заверить, что счастлив переступить порог твоего дома.

Поредевшие совершенно седые брови старухи чуть приподнялись. Служанки, ждавшие повелений хозяйки у стены, переглянулись с выражением возмущения и недоумения. Здесь не привыкли к резкости. Хао Сюаншэну не было до этого ни малейшего дела.

— Отошли их, — он движением подбородка указал в сторону служанок.

Блеклые сухие губы Янмй недовольно поджались. Но спорить она не стала. Повинуясь движению сложенного веера, женщины выскользнули из покоя. Даже шелка одежд не зашелестели.

— Ты знаешь, что произошло в Милине. И видела багряную звезду.

Янмей сокрушенно покачала головой.

— Это ужасно, генерал Хао. Я уже слишком стара, чтобы бояться за себя. Но горько сожалею о нелегких временах, что грядут. Молюсь лишь о том, чтобы не вторглись вновь варвары из Западного Юя. Я хочу верить, что мои девочки будут защищены от поругания, генерал, — со значением завершила она.

Хао Сюаньшэн слушал неспешную речь старухи, чувствуя, как в груди закипает раздражение. О какой защите ее цветника может идти речь сейчас? За кого она его принимает? Янмей и правда выжила из ума, или только прикидывается недалекой сводней?

— Янмей, — в его голосе опасно звякнул металл, — что ты знаешь о Милине?

— Что несчастный край поражен засухой и болезнью, — старуха не отводила от него глаз. Если его поведение и вызывало у нее раздражение, то она его не выказывала, — генерала Хао удивляет мое спокойствие? Но я стара. Много старше, чем вы. И не раз видела восхождение багряной звезды за свой век. Не совершайте ошибку, приличную смертным, — Янмей чуть возвысила голос, видя, что Хао Сюаньшэн собирается ее прервать, — круги замыкаются в кольцо раз за разом, но не каждый из них знаменует поворот Колеса.

Договорив, старуха, словно исчерпав все силы, откинулась на окружающие ее узорные подушки. Хао Сюаньшэн поднялся на ноги, не сводя с Янмей тяжелого взгляда.

— Да, я не видел багряную звезду, когда она восходила в прошлый раз, — процедил он сквозь зубы, — но я знаю, что этот восход будет иным. Сяохуамей покинула гробницу. И унесла с собой печать.

Янмей ответила не сразу. Приподнявшись, она долго с недоверием сверлила Хао Сюаньшэна глазами.

— Нет, генерал Хао. Нет, этого не может быть.

— Я был там. В кургане Жу Яньхэ в Милине. И видел все своими глазами. Запирающее заклятие расколото. Сяохуамей нет близ гроба.

Янмей молчала, не отводя взгляда. Хао Сюаньшэн, усмехнувшись, сделал шаг ближе к ней.

— Где твоя сестра? Она бежала, путая следы, и ей в конце концов удалось затеряться.

Узловатые, покрытые темными пятнами руки Янмей бессильным движением сжали веер.

— Нет.

— Неужели она не пришла к тебе?

Янмей покачала головой. Она словно утратила часть своей величественности. Морщины на ее лице обозначились резче, сделав ее почти ужасающей. Именного таким и должно быть лицо того, кому выпала бесконечно долгая жизнь, но не досталось столь же бесконечно долгой молодости.

— Я мог бы обыскать твою усадьбу, Янмей. Перерыть весь твой цветник, чтобы тебе впредь неповадно было укрывать нарушившую запрет преступницу.

— Достойно ли доблестного генерала Хао грозить престарелой наставнице девиц? — Янмей усмехнулась.

Хао Сюаньшэн скрипнул зубами, сожалея, что рядом нет Чжу Юйсана. Тот, будучи судьей, наверняка нашел бы обоснование для обыска и закрепил его авторитетом своего звания.

Какой бы величественной госпожой ни выглядела старуха Янмей, она была именно тем, кем себя сама назвала — старой наставницей девиц. Воспитательницей наложниц для бессмертных. Однако именно поэтому она и имела определенный вес в глазах Пяти Дворов. Никто не пожелает утратить наставицу, способную подобрать и правильно воспитать девушек, способных на время стать спутницами бессмертных.

А еще она была единокровной сестрой беглой Сяохуамей.

В глазах старухи вдруг блеснули слезы.

— Ее здесь нет, генерал Хао. И никогда не было. Она заточена дольше, чем существует усадьба Таоцзы. Я не видела ее с того самого дня, как она сошла в гробницу за своим возлюбленным и его проклятой яшмой. И большего я не смогла бы сказать даже под Небесной Клятвой.

Ее голос звучал почти бесцветно. Сейчас,