Первая градостроительница - Эмила Дюваль Страница 18

Глава 27. Путь

Примерно через неделю, проведенную в седле, я поняла, что вполне привыкла с верховой езде (з… перестала болеть, как бы двусмысленно это не звучало). Минимум три раза нам пришлось ночевать в открытом поле. И, если я с моим отрядом нормально переносила подобные ночёвки, то среди «примкнувших» к нам семей случились обморожения и простуды. Люди были не готовы к путешествию зимой.

Пришлось в ближайших деревнях скупать любую теплую одежду, чтобы хотя бы как-то утеплить людей. Но ни одна из семей не повернула назад: Холодная скала была их единственной надеждой на сытую зимовку, а в дальнейшем и на нормальную жизнь.

Раздавая теплые одеяла и маленькие меховые шкуры нуждающимся, я понимала, что необходимо налаживать разные производства: ткаческое, кожевенное, валяльное, прядильное… а ещё мне нужны были врачи, чтобы открыть больницу, учителя, чтобы открыть школы…

Если мой сон сбудется, мы надолго «задержимся» в северных землях, а значит должны быть готовы к жизни в суровых климатических условиях. А значит помимо еды нужно было обеспечить людей кровом и теплой одеждой.

К исходу второй недели нашего пути начался сильный снегопад, заставивший нас остановиться в одном из селений на несколько дней. Местный староста был также любезен, как и предыдущие, но мы не могли себе позволить задерживаться. Поэтому едва метель превратилась в редкий снегопад, как наш «караван» продолжил путь.

Если бы я заранее знала, что нас ожидает впереди, то осталась бы в гостеприимном селение, как минимум, ещё на пару дней.

Глава 28

Из-за снегопада я не сразу поняла, что мы добрались до горной местности. Идти по реке дальше не имело смысла: она петляла, то расширяясь, то заужаясь, во многих перемежаемая порогами (об этом мне рассказали войны из отряда). Наш путь теперь пролегал через невысокие перевалы, заросшие сосновым лесом. Дороги не было видно за сугробами, поэтому нам пришлось довериться провожатому — сыну старосты, где мы провели несколько дней.

Но чем дальше мы углублялись в лес, тем сильнее сердце сжималось от непонятной тревоги, словно я упускала из виду что-то важное… И тут я вспомнила: это место было очень похоже на то, что мне приснилось не так давно. Сделав знак командиру стражи приблизиться, я сказала так, чтобы меня мог расслышать только он:

— Берг, думаю, это те самые места.

Войн задумчиво на меня посмотрел, а затем спросил, обращаясь скорее к себе:

— Вы ведь здесь никогда раньше не были?

— Нет… — ответила я и осеклась.

Мы оба понимали, что это могло означать.

Не теряя времени, по команде командира, войны перегруппировались. Не было смысла скрывать от воинов, что ситуация накаляется.

Я не боялась за себя или за свой обоз, зная, что меня и мою «свиту» защитят. Но я боялась за самих защитников и людей, что ехали за нами.

После обеда снегопад снова усилился. Наше движение замедлилось, видимость была никакая. Из-за это мы едва не пропустили тот момент, когда на нас напали.

Я ещё не видела нападавших, но расслышав команду «К оружию», выхватила свой облегчённый меч из ножен, радуясь, что уже привыкла носить его с собой. Несмотря на то, что я умела с ним обращаться, по спине пробегали холодные мурашки: я ни разу не принимала участие в настоящем бою, то, что было тогда на поляне, когда князь вёз меня домой — не в счёт…

Стража, готовая к нападению, сразу оттеснила нападавших от обозов. Теперь я смогла рассмотреть тех, кто рискнул поднять руку на княжеский караван. Судя по одежде и простенькому оружию — это были разбойники или кто-то на них похожий. Военному мастерству обучены не были, но сразу стало понятно, что нас «ждали» и успели подготовиться.

На караван напали сразу с двух сторон: на переднюю, княжескую, часть и сзади — на обозы простых людей.

Конь подо мной нервно перебирал ногами, чуя проливающуюся кровь, а я пыталась понять, сколько людей на нас напало.

С конца каравана раздались крики. Многие из них были практически не вооружены. Я оглянулась в поисках Берга или других свободных солдат, но поняла, что они сейчас сами едва справляются.

Не давая себе ни секунды на размышления, развернула коня, направив его к дальним обозам.

За несколько недель я успела визуально запомнить всех людей, путешествующих с нами, поэтому даже при не самой лучшей видимости без труда отличала своих.

Первыми от моей руки пали уроды, что за волосы тащили совсем молоденькую девчонку к елям. Адреналин сделал своё дело и за доли секунды я нанесла сразу два удара.

Следующими жертвами оказались те, кто тянул с обоза вещи: видимо решили поживиться, пока остальные «товарищи» заняты нападением.

Снегопад неожиданно сыграл мне на руку: разбойники успевали увидеть меня в самый последний момент.

Я рубила напавших не зная усталости. Мне казалось, что прошло не меньше часа, хотя, как потом сказали мне войны: бой всегда завершается быстро, в считанные минуты.

Вскоре ко мне присоединилась стража. Разбойники, поняв, что бой проигран, спешили скрыться в лесу. Я уже планировала преследовать убегающих вместе с другими войнами, как окрик Берга мгновенно охладил мой пыл:

— Княгиня, нужно помочь с раненными!

Мне потребовалась несколько секунд, чтобы понять, что бой закончился и это непонятное состояние транса закончилось. Растерянно осмотревшись кругом, я только сейчас увидела кровавое месиво, в которое превратился снег вокруг обозов. Пострадавших устраивали в обозах. Нападавших связывали мужчины и усаживали в одном месте. Убитых относили в сторону.

Меч показался неожиданно тяжелым. Мышцы рук и плеч словно опаляло огнём. Руки мелко дрожали. Я перевела взгляд на руки: они были залиты кровью, кровь была и на лошадиной холке, седле и моей одежде.

В голове мгновенно промелькнула мысль: «Чужая кровь. Не моя». И вместе с ужасом и отвращением неожиданно пришла эйфория, что в этом бою я выстояла.

Глава 29

Я не почувствовала, как чьи-то сильные руки вытащили меня из седла, как кто-то осторожно отобрал меч, как меня принялись обтирать снегом от крови.

Наконец сознание начало проясняться, вернулись привычные запахи и звуки. В том числе стоны раненых, тихое подвывание женщин, запах рассечённой человеческой плоти. Горло скрутило спазмом, но я знала, что нужно перетерпеть: гордость не позволяла мне прочищать желудок на глазах собравшихся вокруг меня людей. А их становилось с каждой секундой всё больше: побросав свои повозки, они словно намагниченные шли