Белл Клер - Обретение судьбы Страница 15

Ратха осторожно оторвала голову от песка.

— Двойню? — переспросила она. — Но ведь у тебя нет ни брата, ни сестры в племени!

Такур смутился, и Ратха поняла, что он случайно сказал больше, чем собирался. Некоторое время он молчал, потом устало вздохнул.

— Мой брат сейчас у Безымянных. Решара забрала его собой, когда покинула племя.

— Но почему же она не взяла и тебя тоже?

— Старый Байр велел ей оставить нас обоих и уходить одной. Хотя нашим отцом был Безымянный, Байр знал, что мы совсем не безмозглые.

— Но как же получилось, что она взяла твоего брата?

— Решара ослушалась Байра. Она взяла моего брата и сбежала. Мой отец пришел за мной, но Меоран, сын Байра, уже лежал в засаде и ждал его.

— Меоран схватил тебя, — еле слышно прошептала Ратха.

— Меоран убил моего отца и забрал меня. Я сражался, но что я мог сделать? Я был всего лишь молокососом. Меоран прижал меня лапой к земле и вырвал у меня несколько когтей зубами.

Ратха посмотрела на правую переднюю лапу Такура и поежилась. Она однажды спросила его, где он потерял когти, но он тогда быстро перевел разговор на другую тему. На вид его изувеченная лапа не слишком отличалась от остальных, но Ратха догадывалась, какие шрамы скрываются под шерстью.

— Ты с тех пор когда-нибудь видел Решару или брата? — спросила она.

— Решара уже умерла, — ответил Такур таким тоном, что Ратхе сразу расхотелось продолжать расспросы.

Она пошевелила лапами и с трудом встала.

Такур смотрел поверх ее головы на пепелище.

— Иди, однолетка, — сказал он. — Я пойду следом.

Ратха пошла вперед и вскоре добралась до границы берега, где песок был испещрен угольно-черными шрамами.

Чуть выше, над берегом, лесная земля превратилась в сплошной пепел и обугленные пни, среди которых робко пробивались редкие зеленые побеги.

Ратха принюхалась, поморщилась от запаха гари, и шагнула на пепелище. Она шла очень осторожно, потому что земля все еще была влажной от росы, и пепел скользил под лапами.

Пару раз она робко оглянулась. Такур брел за ней. Шерсть у него на хвосте стояла дыбом, усы дрожали, а в глазах стоял страх, однако он, не говоря ни слова, брел по пожарищу следом за Ратхой.

Чем дальше они отдалялись от воды, тем суровее становился пейзаж, тем сильнее пахло гарью.

Здесь пожар бушевал совсем недавно и особенно сильно. Молодые деревца стояли, раскинув скудные мертвые ветки, на которых уже никогда не появятся новые листья. Стволы выжженных насквозь сосен валялись на земле, преграждая путь. Ратха с легкостью перепрыгивала через них, но не так-то легко было уговорить на это Такура, и ей не раз приходилось почти силой заставлять его взбираться на очередной все еще дымящийся ствол.

Такур покорно шел за Ратхой через пепелище, пока путь им не преградила огромная груда ветвей и сучьев. Одна ветка продолжала гореть в месиве обугленного бурелома. Пламя трепетало на фоне бледного неба, плясало среди почерневших лохмотьев коры.

Для Ратхи Красный Язык был животным, а значит, как и у всякого животного, его жизнь должна была закончиться смертью. Поэтому найти на пепелище живой Красный Язык — пусть слабый и замирающий, но все равно живой! — противоречило всем ее представлениям о жизни и смерти.

Стоявший за ее спиной Такур тоненько заскулил: он всеми силами пытался сдержаться, но жалобные звуки сами собой вырвались из его горла.

Ратха подтолкнула его, пытаясь заставить идти вперед, но он уперся, не желая проходить мимо Красного Языка, плясавшего в рухнувшем дереве.

Ратха уставилась на огонь. Обойти поваленное дерево вокруг означало предпринять утомительный крюк в сторону. Но она понимала, ей ни за что не заставить Такура перебраться через завал, хотя легко можно было проползти между переплетенными ветвями.

Такур в оцепенении замер у нее за спиной — зажмурившись, тяжело дыша, не в силах преодолеть охватившего его ужаса.

Ратха разозлилась и зашипела на огненного зверя. Хлестнув хвостом, она подошла к горящей ветке. Резкий порыв воздуха заставил пламя отшатнуться от приближающейся Ратхи, и она сразу же осмелела.

Воздух вокруг Красного Языка дрожал, словно бегущая вода. Дым был густой и смолистый.

Гнев и растущее любопытство тянули Ратху к Красному Языку, и она во все глаза уставилась на сине-золотое сердце пламени. Кто же он такой, огонь? Наверное, это существо, которое пляшет, ест и растет, как все животные, только, в отличие от них, оно не умирает навсегда, даже после того, как его убили.

С прижатыми ушами и слезящимися глазами Ратха прыгнула, целясь в черное горло Красного Языка. Ее зубы впились в обугленное дерево, и Ратха быстро повернула голову. Ветка переломилась.

Несколько секунд Ратха держала ее в пасти, глядя, как огонь изгибается и шипит прямо у нее перед носом. На вкус уголь оказался горьким, и Ратха поспешно отшвырнула палку. Она покатилась по земле. Огонь затрепетал, зашипел — и погас.

Ратха потрогала ветку лапой. Поскребла когтями обожженную кору, пытаясь найти неуловимое огненное существо, но дерево было холодным и неживым.

Ратха подняла голову от ветки и поймала пристальный взгляд Такура. Он осторожно приблизился к ней и обнюхал ветку, на которой только что жил Красный Язык. Ратха стояла рядом с ним, слегка задыхаясь от волнения.

— Теперь ты сможешь пролезть через бурелом, Такур? — спросила она.

— Да, однолетка, смогу, — кротко ответил он. — Веди.

По дороге им встретилось еще несколько мест, где Красный Язык слабо теплился на коре или ветках, и тогда Ратха ломала эти ветки и душила огонь. Каждый раз после этого Такур обнюхивал обугленное дерево, чтобы убедиться, что пламя умерло.

Ратха предложила научить его своему новому умению, но Такур поспешно отказался.

Солнце уже забралось на макушку затянутого дымкой неба, когда Ратха и Такур добрались до очередной рощи обгоревших сосен и услышали звук приближающихся шагов.

Такур поднял голову и насторожил уши.

— Фессрана? — крикнул он.

— Эй, пастух! — Фессрана бегом обогнула дымящийся сук, стараясь держаться от него подальше.

— Далеко ли племя? — спросила Ратха, подходя к пастушке вместе с Такуром.

— Меньше, чем в полдневной пробежке отсюда, если идти напрямик. Но если огибать все буреломы и поваленные деревья, то гораздо дольше, — Фессрана села и слизнула с шерсти сажу. — Странно, что вы сумели так быстро сюда добраться.

— Мы шли напрямик, — ответил Такур. — Спроси Ратху.

— Нет, конечно, вы можете пробираться через завалы, — с сомнением сказала Фессрана. — Если только вам нравится, как щенки Красного Языка лижут вам шкуры!