Нефритовый шар - Дэвид Росс Страница 13

– Я сегодня не хочу на каллиграфию, – сказала тогда Сара.

– Да ладно тебе, Сара, ты же всегда радуешься своей работе после урока, – ответила ей мама.

– Ты очень красиво пишешь, – вставил папа.

– Сегодня воскресенье, а до этого я шесть дней училась.

– Мы уже говорили об этом, Сара. Бабушка… – начала мама.

– Знаю, знаю. Бабушка боится, что я «не научусь глубоко ценить китайскую культуру», – перебила Сара. – Я умею писать китайские иероглифы в стиле печати, бегущем и травяном[12]. Что ещё ей от меня надо? Чтобы я научилась сама делать бумагу и прясть шёлк? – фыркнула она, скрестив руки на груди.

– Сара! – пригрозил отец. – Не говори с таким неуважением!

– Но у меня вообще нет времени на себя! Когда мне можно будет побыть с друзьями, или сходить в магазин, или позаниматься на кларнете? Я всегда делаю только то, что хотят от меня другие! Можно мне хоть раз сделать то, чего хочу я?

Мама очень разозлилась, но не закричала – хоть на том спасибо. В конце концов после того, как мамино молчание стало совсем невыносимым, Сара всё-таки пошла на занятие, но уже была сыта всем этим по горло. И уроками каллиграфии, и тем, что всё свободное время приходится проводить с бабушкой Тан.

Когда двери лифта открылись на её этаже, Сара решила: сегодня она не пойдёт к бабушке Тан. Она пойдёт в «Пицца-Пай» в торговом центре «Люфтганза» вместе с подружками. Оставался лишь один вопрос: как это устроить? Если она не пойдёт к бабушке Тан, мама об этом узнает, и у неё будут проблемы – большие проблемы. Должен быть какой-то способ…

– Это ты, Сара? – послышался голос, когда Сара открыла дверь квартиры и швырнула на пол рюкзак.

– Да, мам, – ответила Сара.

Через мгновение из гостиной вышла мама, держа в руках книгу; очки для чтения она сдвинула на лоб, чтобы те держали её длинные тёмные волосы.

– Ой! – воскликнула мама, увидев, что Сара держится за живот. – Что такое? Тебе плохо?

Закрыв книгу, она подошла к дочери и пощупала лоб.

Сара пожала плечами:

– Живот побаливает. И в общем как-то не очень.

– Ой, бедняжка, – запричитала мама, приобняв её. – Тебе что-нибудь дать? Обезболивающее?

Сара покачала головой:

– Не, не надо. Я просто… просто хочу немного поспать. И, наверное, не смогу сегодня вечером сходить к бабушке Тан…

– Ох…

– Можно я просто полежу? Есть совсем не хочется.

– Да, конечно, – ответила мама. – Уверена, что тебе ничего не нужно?

– Да, уверена. Правда.

– Я могу посидеть с тобой, отложить урок в четыре часа…

– Мам, всё нормально.

– Ну, просто сегодня миссис Чин не придёт – её внучка заболела.

Сара кивнула, стараясь сохранить бесстрастное выражение лица. Какая удача! Миссис Чин обычно приходила, чтобы присмотреть за Сарой, пока мама на работе.

– Я могу попросить бабушку Тан заглянуть к нам…

– Не надо, мам, – быстро ответила Сара. – Если мне станет лучше, я спущусь к ней.

– Хорошо, – ответила мама и посмотрела на часы. – Мне пора.

Сара поцеловала её на прощание и, едва за ней закрылась дверь, пустилась в пляс по коридору: теперь её ждёт вечеринка, и никакого скучного вечера с бабушкой Тан!

Она распахнула шкаф в своей комнате. Столько одежды. Столько возможных сочетаний. Это не ресторан, где надо одеваться официально, но всё-таки вечеринка в честь дня рождения. Как оденутся остальные – неформально? Что надеть ей самой?

Варианты, варианты, варианты…

Глава 14

Вскоре после того как мама ушла вести занятия по музыке в государственном колледже «Сичэн», позвонил папа. Он предупредил, что задержится на работе и вернётся только после девяти вечера. Сара чуть не запрыгала от радости. Эта часть плана – как вернуться домой до семи, когда папа приходит с работы, – особенно её беспокоила. Но теперь беспокоиться не о чем, потому что – вуаля! – проблема разрешилась сама собой. У неё часто всё вот так замечательно складывалось. Она была везучей. Не все такими бывают, но вот она определённо такая.

Сара взяла зелёную футболку с надписью «Человек: 10 %, пицца: 90 %» и любимые белые брюки. Одевшись, она стала позировать у ростового зеркала шкафа, повернулась влево-вправо, но потом замерла.

Что это за шум? Пчела, что ли, где-то застряла и не может выбраться? Сара посмотрела на окно. Нет, там ничего нет. Откуда же тогда шум? Она наклонила голову и посмотрела на стол, стоящий в ногах кровати. Громкое жужжание издавал её компьютер. И с чего бы?.. На клавиатуре лежал футляр от кларнета. Может, это он виноват? Сара взяла футляр в руки – жужжание прекратилось. Сара положила футляр обратно – жужжание возобновилось. Сара сунула футляр под кровать – и всё, никакого жужжания. Проблема решена.

Снова посмотрев в зеркало, она улыбнулась, села на кровать и позвонила Лили – проверить, не изменилось ли чего в последний момент. Нет, не изменилось.

Недолгая прогулка между небоскрёбами жилого комплекса «Палм-Спрингс» привела Сару в дом Аннет, а оттуда отец Аннет уже довёз всю компанию до «Пицца-Пай».

Сегодня, сказала себе Сара, я забуду всё, что случилось со мной в автобусе из-за этой фотографии, а ещё – о том, что понятия не имею, о чём говорят Лили и Хоакин. Буду просто есть пиццу и веселиться.

Отец Аннет уже в шестой раз за вечер посмотрел на свои тяжёлые золотые часы. Подняв голову, он глянул на официанта и беззвучно проговорил: «Счёт». Аннет, сидящая слева от Сары, показывала Зафире свой новый телефон – подарок отца на день рождения.

А вот и она, Сара: сидит в «Пицца-Пае» рядом с тремя шумными девчонками и отцом одной из них, которому явно неловко, ест отличную пиццу и сплетничает. Она должна была радоваться как никогда в жизни – но нет. Чувствовала она себя ужасно.

– Что с тобой такое? – спросила Лили, вытирая с подбородка пятна моцареллы и томатного соуса и откидываясь на стуле.

– Да ничего. А что?

Сара взяла последний кусок пиццы с ананасами, раздумывая, не съесть ли его, но потом положила обратно на тарелку.

– Ты сама не своя. Это из-за братьев Фердинанд? Если да, я… – Лили сжала кулак.

Сара улыбнулась. Настоящая Лили – всегда готова броситься в бой!

– Да ничего, забудь, – отмахнулась она. – Правда.

Сара открыла дверь в квартиру и тихонько её закрыла.

– Мам? Пап?

Ответа не последовало. Она с облегчением вздохнула, доплелась до