Наказание для вора (СИ) - Дарья Котова Страница 13

сближение, Реб не предпринимал и на новенькую однокурсницу смотрел не как на свежий объект для ухаживаний, а как на равную. Лен терялся в догадках, он кожей чувствовал, что между ними что-то есть, но точно не короткий роман. Мысль о нем лис сразу же отверг. Слишком умна и горда была эльфийка, чтобы стать очередной подружкой на ночь для легкомысленного дракона. Так что Лен себе даже думать запретил об этом, продолжая перебирать варианты. Вот что их может связывать? Бастарда принца драконов и эльфийскую леди? После падения Поднебесного Чертога, когда выжившие необращающие сплотились вокруг последнего драконьего семейства и провозгласили Зорда Керианского своим королем, границы нового королевства тут же были закрыты, а всякое сообщение с другими народами — прекращено. А уж когда пошли слухи о жестокости и деспотичности нового правителя, то многие государства и сами не пожелали поддерживать связи. В их числе был и Рассветный Лес. Если жители Небесного Чертога были для эльфов братьями по бессмертию и мудрости, величественными властителями небес, то нынешняя горстка полукровок, не способных к обращению в истинный облик, и семейка дракона-садиста вызывала лишь брезгливость. Лен не раз становился свидетелем подобных разговоров между дивными и видел, как относятся к Ребору, приходившимся внуком убитому королю. Да, Зорд Керианский, изгнанный в своем время из Чертога за преступления против совести (хорошая формулировка, никаких лишних подробностей), проправил всего лишь с полсотни лет и был убит в своем собственном кабинете два года назад. После чего между его «скорбящими» родственниками началась борьба за власть. Старший внук короля, Мард, пошел против собственного отца, Решта, тот в долгу не остался, заодно попытался приструнить остальных сыновей, которые успели уже между собой поцапаться. Да тут еще и жена Решта, Гертия, встряла и дочерей подговорила. Как итог — борьба за трон прямо над остывающим трупом короля. Ребор оказался самым ушлым и сбежал, не желая участвовать в семейной грызне. Будучи бастардом сына короля, к тому же самым младшим, он последним мог претендовать на корону, но пешкой в политической игре стал бы точно. Вот только характер у дракона был не такой, чтобы быть марионеткой. Скорее, думалось Лену, он начнет свою игру, если поймет, что ему хватит сил. Но, как бы там ни было, в Рестании и других королевствах к Ребору отношение было ничуть не лучше, чем к Делю, которого люди и нелюди опасались из-за плохой репутации ликанов, много столетий третирующих центральные земли. Так что идей, что может связывать дракона и эльфийку, не было. И Лен постарался выбросить это из головы. В конце концов, у Реба было много тайн в прошлом, и лис был не настолько глуп, чтобы совать в них свой длинный нос, а эльфийка и вовсе не заслуживала его внимания.

Тем временем, совершенно незаметно пролетела первая учебная неделя, отметившаяся лишь тем, что Реб с Леном привычно схлопотали наказание за подкинутых за шиворот Сатиэлю жуков — месть за вылитые в сумку Мэла чернила. Поэтому все выходные дракону с лисом предстояло провести в библиотеке, писать реферат по экономике.

— Проклятье, как в этом разобраться? — взвыл Лен, спустя два часа книгокопаний. Сидящий рядом, четко и быстро находящий и выписывающий из пыльных томов сведения Реб поднял голову и сочувственно посмотрел на друга, прикусив уголок пера. Сейчас бы никто не узнал в сосредоточенном драконе того бездельника, что спал на занятиях и думал лишь о свиданиях с хорошенькими девушками.

— Хочешь, я напишу за тебя? — предложил Реб, когда к обеду Лен психанул и едва не швырнул очередную книгу с заумными объяснениями в стайку слишком громко хихикающих первокурсников, расположившихся неподалеку.

— Я справлюсь сам, спасибо, — буркнул лис, придвигая к себе следующую стопку. Что поделать, экономика была вещью еще более занудной и непонятной, чем алхимия. По той хотя бы книги нормально писали, рецепты в которых были понятны, это уже на практике возникали проблемы. А экономика, следом за эльфийским, была мраком. И если язык остроухих можно было понять, взяв в руки словарь, то проклятая экономика, пусть задерут демоны ее автора, оставалась таким же непонятным лабиринтом из терминов и цифр, сколько бы книг Лен не пересмотрел.

Дракон покачал головой, но больше не лез. Даже когда ближе к вечеру закончил со своим рефератом, лишь пожелал удачи другу и ушел. А Лен продолжил неравную борьбу. Библиотека, к счастью, закрывалась в полночь.

Часы уже давно пробили десять вечера, когда лис наконец-то наткнулся на старенький учебник какой-то Алесы Кер’Сарес (дроу что ли? Только у них такие дурацкие фамилии). Листая пожелтевшие от времени страницы, готовые превратиться в труху от неловкого прикосновения, Лен не заметил, как засиделся до полуночи. Лишь когда часы пробили полночь, лис оторвался от исписанного пергамента. В библиотеке было так тихо… Возможно, помощник библиотекаря, Оскар, опять зарылся с головой в свои книги и не заметил, что пора закрываться. Тогда Лен мог бы еще немного посидеть…

Взглянув на недописанный реферат и раскрытый учебник, лис обмакнул перо и продолжил. Самое страшное, что ему грозит, это ненадолго оглохнуть от ора возмущенного Оскара. Но помощник библиотекаря, на которого до ночи оставлялось это хранилище знаний, так и не пришел. Поглощенный восторгом от долгожданной победы на экономикой, Лен не заметил, как догорело большинство свечей вокруг. Ему, оборотню, было в темноте так же удобно, как и при свете дня: глаза зверя видели хорошо даже в человеческом обличье.

В какой-то момент огонек свечи треснул громче обычного, и Лен шелохнулся. Скрип пера прекратился, в наступившей тишине лис отчетливо почувствовал чье-то присутствие. Звериное чутье внезапно завопило об опасности, если бы Лен был сейчас в обличье лиса, то шерсть на загривке встала бы дыбом. Ничего, абсолютно ничего не происходило, никого рядом не было, но сосущее под ложечкой чувство опасности лишь нарастало. Движимый инстинктами, лис повернул голову. Он сидел за одним из многочисленных маленьких столиков, размещенных между стеллажами, и сейчас взгляд его уперся в полки напротив. Он чувствовал, что за тонкими деревянными стенками с рядами книг кто-то находится. Более того, этот кто-то смотрел на него и видел его сквозь стеллаж. От этого пугающего ощущения, осознания невозможности подобного и, одновременно, понимания, что это правда, это все на самом деле, лиса пробила дрожь. Холодок не просто пробежал по спине: ледяная волна поглотила его. Ноги и руки онемели, желудок вместе с сердцем упал куда-то вниз, к пяткам, а глаза продолжали смотреть на него.

Внезапно, зловещую тишину разорвал звон