Дьяволы - Джо Аберкромби Страница 11

— Взяться за труды, — сказал он, — о которых те наверху и не помышляют. Я барон Рикард, и я могу только извиниться за свою жалкую дряхлость. — он взглянул на трость, на которую опирался скрюченной, дрожащей рукой. — Я бы поклонился, но, боюсь, с такой деревянной спиной больше не получится разогнуться…

— Прошу вас, не беспокойтесь! — Брат Диас никогда не встречал баронов, не имел ни малейшего представления о том, какое место они могут занимать в лабиринтах европейской аристократии, но чувствовал необходимость вести себя самым учтивым образом. — Для меня большая честь…

Когда он подошёл к прутьям, Якоб из Торна протянул руку, чтобы остановить его:

— Лучше держаться на расстоянии.

— Вы, несомненно, уже поняли, что Якоб может быть чрезвычайно утомительным. — барон прихромал ближе, сверкнув улыбкой. У него были превосходные зубы для человека такого возраста, столь жемчужно-белые и изящно заостренные, что брат Диас жаждал рассмотреть их поближе. — Я не могу передать, как отчаянно нуждаюсь в хорошей беседе, не говоря уже о духовном наставлении. Ваша предшественница была совершенно бесполезна в этом отношении...

Тут вмешался скрипучий голос Якоба из Торна.

— Не подходите слишком близко к прутьям. — брат Диас был удивлён, заметив, как незаметно для себя сделал ещё один шаг к клетке.

— Честно говоря, Якоб, мало кто острее вас осознает, как много крови содержится в здоровом молодом человеке. Мы все знаем, что он может поделиться пинтой или двумя, а, брат Диас? — его глаза игриво сверкнули, и Диас не мог не усмехнуться. Какой это был энергичный и забавный старый джентльмен! Как бы гордилась его мать, узнав, что у него есть друг с таким статусом! Зачем его держать в клетке? Он уже почти решил отобрать ключи у Баптисты и отпереть... Голос Якоба прозвучал предупреждающим лаем:

— Уйди от клетки!

Брат Диас, к своему изумлению, обнаружил, что подошёл прямо к решётке и зачем-то собирался просунуть руку между прутьями, прямо рядом с иссохшим лицом барона. Он отдернул её как от жаровни.

Барон Рикард обхватил языком один из острых зубов и разочаровано с присасыванием втянул.

— Ну, нельзя винить мальчика за попытку.

— Ты только что заколдовал меня? — потребовал брат Диас, прижимая к груди своенравную руку другой. — Это было заколдовывание?

— В этой компании хорошие манеры могут показаться магией, — проворчал вампир. — Эти две вещи не так уж далеки друг от друга, как некоторые предпочитают верить. Так же, как добро и зло.

Брат Диас возмущенно ахнул:

— Мы, вероятно, согласимся, что пиршество на крови невинных — по сторону зла!

— Преклоняюсь перед вашим мастерством. Преклонился бы, если спина позволяла. — барон издал тонкий вздох, отворачиваясь. — Если бы вампиры имели здравые моральные суждения, в конце концов... кому бы понадобились священницы?

В следующей камере были только грязная солома, ведро, несколько наборов довольно тревожных царапин и животный запах, который напомнил брату Диасу о печальном опыте посещения бойни в Авилесе, о котором он всегда жалел.

— Нам пришлось разместить последнего члена паствы в более безопасном месте из-за... — Баптиста почесала горло, словно подбирая нужные слова. Не самый хороший знак для человека, который производил слова так легко и в таком количестве.

— Неприемлемого поведения, — сказал Якоб.

— Если очень смягчить. Иногда у нас больше обвиняемых, иногда меньше. Задачи, возложенные на часовню Святой Целесообразности, приводят к определенному...

— Перемешиванию, — сказал Якоб.

У брата Диаса не было слов. Честно говоря, ему было трудно дышать здесь внизу. Он чувствовал головокружение. Как будто земля могла внезапно уйти из-под ног. Он изо всех сил пытался ослабить воротник. Всё, чего он хотел — комфортная жизнь под солнцем. Чтобы легкомысленные воспринимали его всерьёз, неразумные считали мудрым, а неважные считали его важным. Вместо этого по непонятным причинам он обнаружил себя общающимся со шрамированными рыцарями и натурщицами на полставки, чтобы столкнуться с неизвестными опасностями, достаточно ужасными, чтобы угрожать Божьему творению, и всё это не приближаясь слишком близко к клеткам, в которых содержалась его паства.

— Я провел много лет в монастыре, — почти плакал он, не обращаясь ни к кому конкретно. — Вдали от всего, в основном в библиотеке. Чуть поработать над счетами, чуть поработать в саду и с травами..., — Боже, помоги ему, он начинал желать вернуться. — У меня действительно нет... никакого опыта с... — жест брата Диаса охватил подземелье ведьм-инженеров, в котором находились голый волшебник, исчезающая эльфийка, престарелый вампир, не говоря о чём-то, слишком плохо себя ведшим, чтобы содержаться в такой компании. — Со всем этим.

— У твоей предшественницы был опыт, — сказал Якоб из Торна.

— У других не было, — сказала Баптиста, грустно крутя ключи на кончике пальца.

— Что с ними стало? — спросил брат Диас, отчаянно ища проблеск света в конце того, что начинало казаться очень тёмным туннелем. — Новое назначение?

Баптиста поморщилась.

— Мать Феррара была очень… жёсткой женщиной. Полной веры. Полной рвения.

— Ха, — проворчал Якоб.

— Но жёсткие вещи склонны… под экстремальным давлением… ломаться вдребезги.

— Экстремальным, — повторил брат Диас, — давлением?

— Понимаешь? — Баптиста положила руку ему на плечо. Если это должно было успокоить, то усилия пропали втуне. — Часовня Святой Целесообразности — не то место, где можно… Быть догматичным без остатка.

— Хм, — проворчал Якоб.

— По моему опыту — всему моему богатому опыту, как я уже упоминала… — Баптиста обняла брата Диаса, не желавшего этого, и рукоять одного из многочисленных ножей ткнула его в бок, — Значительному опыту… если относиться ко всему как к битве, то рано или поздно, и, скорее всего, рано…

— Проиграешь, — прорычал Якоб, мрачно глядя в тень.

Брат Диас прочистил горло. Раньше ему обычно не требовалось прочищать горло, но в последнее время приходилось делать это перед каждой фразой.

— Я бы не стал оспаривать горизонты твоего опыта…

— Тогда мы прекрасно поладим! — отозвалась Баптиста.

— …но ты, кажется, так и не объяснила, что конкретно стало с моей предшественницей.

Якоб снова перевёл взгляд серых глаз на брата Диаса, словно только сейчас вспомнил о нём.

— Она мертва. — и он захромал обратно тем же путем, которым пришёл.

— Мертва? — прошептал брат Диас.

— Мертва, нахрен. — Баптиста на прощание сжала его плечи. — Мёртвая