Оливер Джонсон - Последняя Утренняя Звезда Страница 100

— В Тире Ганд.

— Но это дом Червя.

— Да, потому что именно Червь принес в наш мир черную ночь. Мы сами — дети света.

Король Эльфов торжественно кивнул. — Да, в этом мире Червь находится в сердце каждого, самого прекрасного фрукта, и роется в нем до тех пор, пока тот не завянет и не почернеет. На небе действительно погасли все звезды, и даже солнце. Как бы иначе вы смогли нас увидеть? Эти прекрасные деревья скрывали нас десять тысяч лет, и мы открывались смертным только тогда, когда сами этого хотели. И если ночь продолжится, эта золотая роща умрет, и мой народ исчезнет, навсегда.

— Тогда почему бы нам не стать союзниками? — спросил Фазад. — Мы оба хотим, чтобы Червь был повержен, а солнце возродилось.

Один удар сердца Король Эльфов молчал, потом серебряная рука задумчиво дернула за бороду. — Эта звезда, за который ты шел — что это такое? — спросил он.

— Символ Светоносицы, последней надежды мира; она должна вернуть свет солнца.

— Да, мы тоже верим в нее, эту Светоносицу, — ответил король.

Он повернулся к королеве, как бы передавая ей решение того, что делать с этими смертными. Теперь и она заговорила в первый раз: ее дыхание походило на искорки золотого света, с которыми цветы опускаются на землю, покрывая зеленые луга белыми лепестками. — Добро пожаловать, искатели света.

Фазад низко поклонился. Он видел, что там, где ее дыхание касалось земли, начинали расти водосборы, которые, кружась, поднимались из травы к ее белому платью, присоединяясь к ткани сияющей одежды. — Благодарю, миледи, — ответил он. — Но, боюсь, многие из нас, искателей света, заблудились в лесу.

— Как тебя зовут? — спросила она.

— Фазад Фаларн, король Галастры.

— Поверь мне: люди, о которых ты говоришь, найдут дорогу сюда, — сказала королева. — Все тропинки в этом лесу, даже самые незаметные, ведут в эту священную рощу. Увидишь. Но пока ты ждешь, пошли, Король, и отпразднуем с нами.

Она быстро повернулась, подол ее белого платья на мгновение завис над поляной, и в следующее мгновение перед ними появился стол, уставленный золотыми блюдами с фруктами и хлебом, и пузатыми бутылками вина. — Поешь, — сказала она, — эта еда просветлит твой дух, и даже вес смертного не помешает тебе быстрее идти по этой печальной земле.

Фазад, Кригган, Гарн и Матач посмотрели друг на друга: в их взглядах подозрение смешалось с голодом. Не говоря ни слова, они пришли к соглашению, поклонились королю и королеве, подошли к столу и взяли еду в руки. Немедленно еда растаяла, впиталась в кончики пальцев, а кожа засветилась золотым сиянием. Усталость прошла, по рукам и ногам побежали огоньки света, как если бы все тело было сделано из чего-то воздушного.

— Скажи твоим людям, пусть подходят к столу, — сказала королева. — Пускай они едят и набираются сил: им предстоит идти всю ночь, а завтра сражаться в великой битве при Тире Ганде.

— Завтра сражаться? — недоуменно спросил Гарн. — Миледи, вы ошибаетесь. Тире Ганд очень далеко отсюда — по меньшей мере месяц пути.

Королева улыбнулась. — Увидим, — загадочно сказала она и кивнула мужу, который все это время молчал. Тот открыл ладонь правой руки и в ней материализовался меч. Король огненным взглядом посмотрел на четырех мужчин.

— Да, хотя вы и сделаны из глины, но поели нашей еды и стали быстрыми, как свет; в ваших руках магия, которая может превратить отбросы в золото, а немертвых развеять в прах, потому что я заколдовал ваше оружие. Теперь вы впитали сущность огня и света, и можете путешествовать так же быстро, как эти два элемента нашего отца, Ре. Я и моя армия пойдем с вами и сразимся с миньонами Исса: мы найдем Светоносицу и она вернет на небо солнце, луну и звезды. И тогда мой народ опять заживет в Дарвише, невидимками, как можно дальше от грязных взглядов людей.

Фазад повернулся и какое-то время смотрел, как все больше и больше его солдат спускаются по склонам, выходя на свет из лесной чащи. Трудно было сказать точно, но ему показалось, что до золотой рощи добралась почти половина тех, кто вошел в Дарвиш.

Он вышел вперед, из сияющего круга, чтобы они могли видеть его и поднял руку, подзывая их к себя. Фазад приказал им выстроиться в линию: голова колонны стояла на мосту, а тело извивалось по склону холма. Потом, по его команде, они медленно двинулись вперед, каждый человек заходил в каменный круг, касался магического стола и еды на нем, после чего их оружие начинало сверкать сверхъестественным светом.

Кригган коснулся стола посохом, послышался раскат грома, предсказатель поднял его вверх и все увидели, что и он засверкал, как замерзшая молния.

Фазад позвал Тучу, конь заржал, аккуратно съел маленькую порцию овса, и тоже преобразился.

Когда через круг прошла вся армия, Фазад повернулся к королю. Золотые глаза, казалось, хотели просверлить его насквозь. — Ты странный, — сказал король. — Наполовину человек, наполовину зверь — и командуешь обоими.

— Да, потому что только тот, в ком слились обе эти природы, может надеяться выжить в этом диком мире.

— Смертный Мир всегда дик — только здесь, в зеленом лесу, всегда царит мир и свет. Но сейчас нам надо уходить: мы найдем твою звезду, зажжем солнце и возродим мир.

— А как мы пройдем через лес? — спросил Фазад.

Король покачал головой. — Мы не пойдем через лес.

Фазад растерянно оглянулся. — А как мы пойдем?

— Увидишь. Скажи своим людям, чтобы приготовились, — скомандовал король.

— А что с этими? — Фазад указал на склон. Последние из его людей еще текли через каменный круг, но волки вместе с Кэтскаром оставались вокруг высоких утесов над долиной. Их острая тоска, сожаление и печаль переполняли сознание Фазада.

Король покачал головой. — Они не создания света и не смогут пройти через портал. Освободи их — пошли обратно в дикий мир, человек не должен властвовать над такими существами. Ты должен освободить и себя самого, избавиться от всего волчьего, если собираешься сражаться за свет. — Не успел он произнести последние слова, как Кэтскар вскочил и сделал пару шагов по склону к Фазаду: через разделявшие их сотни ярдов они поглядели в глаза друг другу. Фазад почувствовал, что его сердце раздирают два желания, две дороги: одна назад, в дикий мир, другая вперед, в свет, навсегда прощаясь с волками. Слова Залии возникли в его сознании; он должен избавиться от дикости в сердце, найти в себе человека.

Медленно-медленно, он протянул руку и стянул с плеч волчий плащ. Он поднял его так, чтобы Кэтскар и другие волки могли его видеть, а потом бросил на землю. В то же мгновение они перестали выть и наступила полная тишина. Звери, застыв, смотрели на него.