Планета-изгой - Олег Юрьевич Рой Страница 7

Неважно. Родителей это не оживит.

Слободанка осталась одна в их большом доме в Пьерфоне. О ней заботился «дядя», на самом деле дальний родственник и к тому же крестный Слободанки. Но никакая забота не могла заполнить звенящую пустоту от потери родителей, и никакие психологи не смогли утишить боль утраты.

Потому Слободнка не любила Южный Централ, а в особенности его внутренние районы, и, конечно, более всего ненавидела Ремансу. И именно туда ей пришлось ехать. Даже странно, что проспала она без сновидений – может быть, повторяющийся кошмар с черными кораблями-кляксами мог хотя бы чуточку «разгрузить» ее нервную систему.

Но даже кошмары, увы, не приходят тогда, когда надо…

Глава 2

Чужие

Все в мире рано или поздно устаревает.

Когда-то «Лев Троцкий» поражал воображение современников. Полуторакилометровый гигант мог взлетать с воды и садиться в марсианский песок; он мог перевозить громоздкое оборудование – атомные электростанции на быстрых нейтронах, заводы, установки терраформирования, стационарные лазерные пушки противокосмической обороны или радиотелескопы в собранном виде. Или население небольшого поселка вместе с самим поселком. Он был многоразовым – маршрут от Земли к Марсу он проделал шесть раз и пять раз летал в обратном направлении.

Потом его сменили гиганты вроде «Томаса Джефферсона». Они уже не могли взлетать с поверхности и садиться на нее: их строили на орбите и рейсы их проходили от орбиты к орбите.

А «Лев Троцкий» и его систершипы стали исследователями и колонизаторами. Они ходили в Пояс астероидов и к лунам Сатурна и Юпитера. Они перевозили туда горнодобывающее оборудование и увозили оттуда ценное сырье – руды редкоземельных металлов, расщепляющиеся элементы, иногда просто воду, которой, несмотря на растопленные полярные шапки, на Марсе катастрофически не хватало, поскольку большая часть воды была использована для создания искусственной атмосферы планеты.

Потом интересы Западной Конфедерации и Марсианского Триумвирата схлестнулись – в том же поясе астероидов, и трудяги-братья «Троцкого» стали эскортными крейсерами. Основные тяготы войны вынесли на себе более новые дредноуты – на долю старых кораблей легла защита конвоев от земных рейдеров.

Большинство из них погибли, выполняя эту задачу. «Лев Троцкий» уцелел.

Ему, можно сказать, повезло – он не стал орбитальной станцией-блокшивом, как многие его собратья. Он не был утилизирован ради постройки новых кораблей или разобран на запчасти для более удачливых соратников. Непонятная судьба хранила корабль. Его бережно модернизировали, дооснащали все новыми и новыми системами, благо их было куда ставить. Но у всякой модернизации есть свои пределы.

«Лев Троцкий» устарел.

Старый корабль в настоящий момент находился в точке земной орбиты, противоположной той, где располагалась Земля. Это пространство казалось совершенно пустым, лишенным любого присутствия человека, но лишь казалось. О том, что люди бывают здесь, свидетельствовал космический мусор, шлейф которого протянулся по орбите Земли так, что полностью занимал ее. В этом мусоре работали харвестеры – огромные грубые устройства, чьи дроны сновали вокруг, собирая мусор и доставляя его на корабли-базы. Когда-то марсианские харвестеры работали бок о бок с такими же кораблями Земной Сферы, но теперь им запрещено было появляться здесь. Впрочем, присутствие «Льва Троцкого» тоже было здесь, мягко говоря, нежелательно. И кое-кого уже заинтересовало.

Сенсоры марсианского корабля, его электронные «глаза» и «уши», были довольно современными. Его капитан знал все, что происходит на расстоянии миллионов километров вокруг; если бы он захотел, то мог бы найти в этом радиусе любой предмет размером с теннисный мяч. Но только в том случае, если этот предмет не прячется, конечно…

– Интересно, мы еще долго здесь будем торчать? – Браво говорил приглушенно, словно на борту парящего в нескольких тысячах километров отсюда «Льва Троцкого» этот шепот могли услышать.

– А у тебя есть другие предложения? – уточнил его собеседник. Он выглядел как несколько скукоженный брат-близнец Браво – для тех, кто не знал, что они оба носили голографические аватары.

– Представь себе, есть, – кивнул Браво. – С такого расстояния даже ты не промахнешься, а уж я‐то и подавно. На кой черт нам пушки? Разнести эту чертову коробку к чертовой матери…

– Ага, и спровоцировать третью войну с Марсом? – возразил второй, потянувшись к электронному стикеру кальяна, лежавшему на столе. – Я добью или тебе дозу оставить?

– Добивай, – отмахнулся Браво. – Какая, к песчаным чертям, война? Мы здесь одни, как девка в баре после ухода эскадры. Один залп – и нету «Троцкого».

– Что это еще за хмырь, кстати? – поинтересовался второй, присоединив стикер к слоту под подбородком. – Не знаешь?

– Какой-то дохлый президент, думаю, – пожал плечами Браво. – Когда я приговорил «Форрестола», я узнавал, кто это. Выяснилось – один из бывших шефов Планетарной Службы безопасности, живший триста лет назад. Думаю, этот тоже или консул какой-то, или адмирал. Большая шишка, короче.

Он посмотрел на собеседника и достал откуда-то еще один стикер кальяна:

– Вот что, ты мне зубы не заговаривай.

– А не много тебе будет? – поинтересовался второй, глядя на стикер в руках Браво. – Это какой уже с утра?

– Четвертый, папочка. А что еще делать в этой заднице? А в «Троцкого» я попаду, даже если перед этим десяток стикеров присажу.

– Я все-таки твой доктор, – заметил собеседник. – И хватит называть меня «папочка», у меня вполне официальный ник Папа. Я вот что думаю: о’кей, разнесем мы твоего «Троцкого». Пусть даже без шума и пыли – ты у нас в этом деле профи, что из турболазера, что из своей винтовки в муху попадаешь. Но обломки-то останутся! И если…

Браво прикрутил себе стикер и засмеялся. Смеялся он тоже вполголоса; его смех был похож на удары града по жестяной крыше.

– А ты глянь, кто сразу за нами плетется! Его величество мистер Чистильщик! Собственно, на «Троцком» нас не видят потому, что мы прячемся на фоне этой громадины. Короче, док, если мы его бахнем, наш мрачный орбитальный дружок подчистит за нами получше горничной в отеле «Леди Гамильтон».

– Как будто ты хоть раз бывал в подобных отелях, – фыркнул Папа. – Откуда ты знаешь, какие там горничные?

Голомаски Спецкоманды, в отличие от более дорогих, коммерческих аватар, не передают эмоции; но по голосу Браво даже самый невнимательный человек заметил бы перемену его настроения.

– Представь себе, бывал. Но это, док, параграф две двойки, и не лезь ко мне с этим.

– Да я нем как могила! – поспешил успокоить его Папа.

Их беседу прервало появление дрона. Дрон треугольной формы со скругленными краями парил на антигравах примерно на высоте лица доктора по имени Папа. Его поверхности были украшены красными крестами, но сам