Мёд горьких трав - Диана Ва-Шаль Страница 6

Тоска по Мукро становилась острее. Райана гневили морозы. Раздражали ветра. Если постараться, можно было увидеть в дикой природе Севера то самое пресловутое и недосягаемое чувство непокорности…

Но Вессель не хотел заставлять себя полюбить здешний холод. Он сердился на себя, на свою упрямость – ведь мог же остаться в столице, кому и что хотел доказать разъездной службой? Себя убедить в твердости духа? Себе показать, насколько вынослив?

Военный городок в Лунных горах напоминал пристанище для блудных непокорных душ, ищущих в природе забвения и гармонии. ВГ/16-5-1. Продуваемый ветром, несущим запах соленой воды. Имеющий вид строгий и даже мрачный. Отсюда открывалась панорама на сложные узоры ущелий, на бухты и ворчащий океан. В уединенной местности городка время словно останавливалось, и ветер шептал истории древних, забытых времен. Скалистые вершины гор терялись в дымке. Многовековой лед поглощал солнечный свет. Обрывы влекли, и небо точно оказывалось под ногами.

Рекруты, тренируемые в ВГ/16-5-1 до изнурения, проводили дни на плацах, занимаясь строевой подготовкой, обучаясь боевым навыкам.

Райан оказался способным учеником, однако товарищами не обзавелся. Его дни проходили между тренировками, занятиями и наблюдением за красотой и жестокостью природы вокруг. Лишенный привычных развлечений, он был вынужден довольствоваться созерцанием.

Помимо аскетичного быта – практически мертвая связь с внешним миром. Звонки домой – редкие. Сообщения – всегда с запозданием. Наверное, в этом даже были свои плюсы: Райан впервые почувствовал жизнь. Вне утомительного церемониала. Вне активного давления со всех сторон. Монаршая семья только кажется абсолютно свободной, в действительности находясь под гнетущим контролем. Особенно её дети. А Райан с совсем юных лет контроль над собой не переносил. К тому же, в Мукро – он всего лишь третий принц. Здесь, в ВГ/16-5-1 – единственный присутствующий сын Десятого Главнокомандующего. Вокруг не золотая молодежь, не видные деятели или солидные чины при коронах; рядовые солдаты, которые к Райану относились с должным почтением. Ощутимым контрастом с привычной средой Резиденции Трех. Но он в подчинении. Он все равно в подчинении.

А еще, как бы Райан не демонстрировал скептическое отношение к данному ему в ношение мечу, он продолжал держать его при себе, упражняться в мертвом ныне искусстве владения этим оружием. Почему? Юноша и сам бы не ответил. Упрямое желание преодолевать все трудности и испытания самостоятельно восхищало Дамира, получавшего от Снобийского еженедельные донесения об обучении отпрыска. Лукас называл ум младшего принца "алчным", когда тот даже ночные часы проводил за работой, не давая голове покоя.

Пока Райан находился в Лунных горах, в Мукро кипела жизнь. Он знал, что Рэм теперь официально работал в администрации отца, а Дэвид всячески искал способы от тягот положения принца избавиться: кутил, организовывал сомнительные для его статуса заведения и не являлся на заседания в Резиденцию. Почему Дамир позволял ему такое поведение? Вопрос. Райан, откровенно говоря, даже злился на Дэва. Тот губил свои таланты. И слишком боялся стать похожим на отца: властным, суровым и непреклонным.

Уильям же трактовал действия второго принца совершенно иначе и не особо ему доверял. Считал его сильной фигурой на доске, разыгрывавшей свою партию, одному только Дэвиду известную.

– Рэму стоит быть с ним осторожнее, – однажды сказал Лэйтер Райану, когда юноши чистили оружие после очередного тренировочного дня.

– Дэвид – самый близкий для Рэма человек, – пожал плечами Вессель. – И он никогда его не предаст.

– Самым близким проще всего организовать предательство. И проще всего его осуществить.

Очередной морозный день подходил к концу. Солдаты сидели за длинными столами в просторной казарме, обедая после тяжелого дня тренировок. Звучали громкие разговоры, шум столовой и звон посуды. В то же время в уютной частной комнате Весселя царила тишина и спокойствие. Метель за окном напоминала о суровости зимы, а тепло покоев – о том, как человек научился ее переживать. Электрический камин создавал особую атмосферу; из керамических креманок валил густой белый дым от подпаленных скруток трав – подношение и безмолвная молитва Богине Матери.

В бесконечном обучении три зимних месяца пронеслись быстро, а редкое солнце и вовсе создало образ одной долгой нескончаемой ночи в сознании Райана. Сон, который никак не мог завершиться. Чем дольше продолжалась эта ночь, тем сильнее ощущалось изнурение.

Юноша тосковал по столице, белоснежному городу, обнимаемому тремя реками и объятому огнями. Тосковал по бабушке, по матери с отцом, по братьям и сестре. Тосковал по ощущению своей исключительности и проявлению пиетета к своей особе – да, он и здесь, вдалеке от дома, оставался сыном Главнокомандующего; и здесь к нему не могли проявить фамильярности, не могли назвать его равным, но… Но Райан нес службу. Выполнял приказы командира. Выходил на караулы и делил кров с призванными солдатами. И чувство отчужденности изгнать Вессель не мог, да и не хотел: никому не позволял забывать, кто перед ними, и насколько выше он стоит в иерархии.

Прошение Уильяма о стажировке в рядах жнецов одобрили даже слишком легко – Вессель знал, что у приятеля в столичном отделе дознания работает близкий родственник, – и теперь Лэйтер носил жетон и доносил новости; его подключили к базе сотрудников политического сыска, и Билл ежедневно изучал происходящее и докладывал Райану.

Наблюдать за членами монарших семей жнецы, конечно, не могли; но даже у теней найдутся тени, что говорить про глаза и уши стен?

– Новый Властитель хорошо сдружился с Рэмом, – Уилл перебирал овощи на блюде, выбирая оставшиеся мясные кусочки. – Оно и не удивительно: Генрих младше Рэма на два года, они половину детства провели, вместе играя в Резиденции Трех, пока злотоликие отцы устраивали заседания… Но среди столичных жнецов их приятельство вызывает беспокойство. Не обессудь, Райан, но ты сам знаешь, что твой старший брат не особо пользуется популярностью у наших. Да еще и эти его прогрессивные идеи… – Лэйтер скривился, отбрасывая вилку и откидываясь на спинку кресла. – Абсолютная власть Трех сейчас держится на Главнокомандующем и После Небесном, и ни Дамир, ни Рушан не позволят Генриху ломать созданный веками порядок. Но представь, что будет, когда на трон взойдет Рэм? Они вдвоем протолкнут прокаженные мысли.

– Рэм не станет уничтожать данный нам Матерью порядок. Он любит Государство и не позволит его идеалам пошатнуться, – Райан сделал глоток гранатового вина.

– Возможно, – ответил Уилл, задумчиво смотря в чашу с вином, – но даже самые крепкие идеалы могут поддаться искушению. Рэм, будучи страстным утопистом, рискует увлечься собственными концепциями реформ. Кто знает, что может произойти, если ему взбредет