Сингулярность Смерти - Vinnipukhovich Страница 59

Местью он ничего не исправит. Но это было всё, что он мог сделать

Глитч стал монстром. Он не знал, когда это случилось, когда последняя черта человеческого, что оставалась в нём, исчезла. Когда-то он был хакером, искателем правды, расследующим загадочные смерти. Но теперь… он стал частью этой ужасной машины войны. Бессердечный, безжалостный. Он ощущал, как его разум и тело превращаются в орудие разрушения. Война забрала у него всё, что он когда-то знал о жизни.

Он шагал среди разрушенных улиц, обгорелых домов и тел, разлагающихся на поле боя. В его глазах не было ничего, кроме холода. Все, что он когда-то любил и о чём мечтал, было уничтожено. Зоя была мертва. И это не было просто потерей — это было, как потерять не только человека, но и часть самого себя. Но смерть Зои не стала концом для него. Это было начало его трансформации.

Ему доверили отряд. Сначала он сомневался. Он не хотел быть ответственным за жизни других. Но тут война вступила в свои права. И Глитч с каждым днём становился всё более жестоким. Всё, что он знал — это уничтожение врага. И с каждым выстрелом, с каждым нападением на противника, он ощущал, как его старое "я" исчезает. Он больше не думал о жизнях, он не думал о потере, не думал о своих товарищах. Они были просто инструментами, которыми он пользовался.

Но однажды, среди руин, он оказался среди своей команды. Обычная операция, казалось бы. За ними шли танки, авиация, всё было как обычно. Но всё изменилось, когда они начали наступать на очередной укреплённый район. Это было как в кошмаре. В какой-то момент, всё пошло не так. Они наткнулись на засаду. Враг был скрыт в руинах, в темных уголках разрушенных зданий. Они атаковали с разных сторон, и Глитч сразу понял, что они были обречены. Пули летели со всех сторон, и его люди падали один за другим. Глитч не мог их спасти. Он не мог спасти их, как не мог спасти Зою. Но его тело продолжало двигаться. Он не чувствовал страха. Он не чувствовал боли. Он был тем, кем стал. Убийцей.

Он видел, как умирают его товарищи. Как их тела сжимаются от боли, как их глаза наполняются ужасом и последней молящейся надеждой. Но для него это было лишь частью игры. Он был солдатом, и его задача была одна — убить.

В последние моменты боя, когда оставшиеся члены отряда уже падали, Глитч, раненый, контуженный, и с разбитым лицом, полз к врагу. Он был один. Все умерли. Остался только он. Он почти не мог двигаться, его тело было изранено, но в его голове было только одно — месть. Он не знал, как, но он выжил. И он добрался до лагеря. Он полз два дня, полз через поле, как труп, израненный, без чувств, без мыслей, но только с одной целью — выжить.

Тогда, когда его всё-таки привезли в лагерь, он едва мог стоять на ногах. Его тело было потрёпанным, его лицо было покрыто пылью, кровью, и его глаза… они были пустыми. Больше не было Глитча, которого они знали. Он не был тем, кто мог с ними разговаривать. Он был просто убийцей. Машиной для мести.

В лагере ему дали новое задание. Но теперь его глаза не видели людей вокруг. Он не помнил их имён. Он не видел лиц своих соратников. Всё исчезло. Война забрала у него всё.

Каждый день был как последний. Каждый шаг был шагом в пропасть. Каждый выстрел был лишь эхом его прошлого. Он не мог вернуться. Он не мог остановиться. Война поглотила его. Весь мир стал для него лишь полем боя. Всё, что когда-то было, исчезло, растворилось в дыму и крови.

Глитч стал не просто солдатом. Он стал машиной, предназначенной для одного: мести. Все, что было раньше, исчезло. Эмоции — были ли они когда-то? Он не знал. Он не чувствовал. С каждым днём, с каждым выстрелом он всё дальше уходил от того, что когда-то называл собой. Война отняла у него не только Зою, но и последнюю искру человечности.

Однажды, в очередной операции, он оказался на том самом поле, где ему нужно было нейтрализовать врага. Они прорвались через линию обороны и пошли дальше. Впереди были разрушенные здания, старые бетонные укрепления. Обычное поле боя, обычная операция.

Но вдруг, когда они уже продвигались дальше, Глитч заметил группу людей. Они были юными, едва ли больше подростков. Глитч почувствовал, как что-то ёкнуло внутри, но это было так быстро, что он не успел осознать. Все было как всегда — война, враги, убивать. И эти дети были врагами. Они держали оружие, смотрели на них с опаской, скрывались среди руин.

"Они не могут быть детьми", — сказал себе Глитч. "Они часть врага. Они представляют угрозу."

И его команда двинулась вперёд, не задумываясь. Они продолжали преследовать цель, не считая их настоящими людьми. Глитч, не раздумывая, пошёл первым. Стрельба началась молниеносно. Он не смотрел им в глаза. Он не видел их страха, не слышал их крики. Он просто сжался, держа оружие, и на автомате начал уничтожать.

Когда всё было кончено, вокруг него лежали тела. Среди них были дети. Их крики исчезли в тени. Они лежали среди развалин, их лица всё ещё были полны того, что они не успели понять — что смерть пришла, что они были просто частью этой войны. Вопросов не было. И Глитч не мог осознать, что он сделал.

Его товарищи стояли в стороне. Они не двигались, не смотрели на него. Их глаза были полны отвращения, страха, сомнений. Но Глитч не чувствовал ничего. Он просто был там. Он был с ними, но был так далеко.

"Ты… ты не видел, кто это были, Глитч. Они были детьми", — прошептал один из его товарищей, но Глитч не слышал его. Он не слышал никого. Его сознание было пусто. Только те же старые мысли — месть, месть, месть.

Товарищи начали держаться подальше. Они больше не смотрели на него как на того, кто когда-то был их другом, братом. Они стали бояться его. Страх был в каждом взгляде, который они бросали ему. Страх был