Мрачное наследие [litres] - Оксана Пелевина Страница 46

Спустя пару недель Тьерри полностью восстановился. После этого происшествия Венсан Моро твёрдо решил взяться за сына, боясь теперь не только за то, что Тьерри растратит семейные деньги, но и за то, что сын в порыве безрассудства однажды лишится жизни.

Переживая за Тьерри, Сильвия захворала ещё сильнее. Спустя неделю после возвращения внука из Клермона она тихо скончалась в своей постели. В доме Моро воцарился траур. Но он был пропитан не бесконечной скорбью, а тихой светлой грустью. Все понимали и благодарили судьбу за то, что Сильвия закончила свою жизнь мирно и без мучений. Из Блуа долгое время не приходило никаких вестей. И девушки приняли решение задержаться в поместье Моро до конца осени.

Глава 11. Смерть в Блуа

Старинный дар, что ей доверен, сведёт её в конце с ума.

Зима давно вошла в свои права, и Франция жила в предвкушении очередного Рождества. Путешествие фрейлин в фамильное поместье Моро затянулось почти на полгода. Но полученное с первым снегом письмо от Екатерины заставило девушек засобираться обратно. «Генрих возвращается в Блуа», – коротко писала Екатерина.

Когда фрейлины прибыли в занесённый первыми вьюгами дворец, здесь уже вовсю отмечали возвращение Его Величества. Блуа начал оживать. Вслед за Генрихом в замок потянулись и все остальные: из Наварры приехал Анри, корабли вновь доставили на французскую землю испанского посла. Казалось, кто-то вновь запустил остановленное в середине лета время, сменив лишь пейзаж за окнами дворца.

– Уже успела разложить вещи? – поинтересовалась Селеста.

– Да, – грустно ответила Мадлен.

– Ты как будто не рада нашему возвращению, – заметила Селеста.

– Мне и самой так кажется, – призналась Мадлен. – Полгода в твоём фамильном доме напомнили мне, какой прекрасной может быть жизнь вдали от интриг и предательств.

– У спокойной размеренной жизни тоже есть свои минусы, – заметила Селеста. – В ней почти нет новых эмоций, всё привычно и скучно.

– Сейчас я бы не отказалась от простой, пусть и скучной, жизни.

Мимо девушек прошли двое гвардейцев. Подождав, пока они скроются за поворотом, Селеста понизила голос и заговорила совсем тихо:

– Ты слышала последние новости? Знаешь, почему Генрих вернулся?

– Нет, – призналась Мадлен.

– Во время своей поездки Генрих получил поддержку от большинства влиятельных семей Франции, – рассказывала Селеста. – Многим оказалось сложно отказать королю в помощи, глядя ему в глаза. Поэтому сейчас Генрих располагает приличной армией. Де Гизу это не понравилось, но он прислал королю весть. Де Гиз готов лично прибыть в Блуа для переговоров. В этот раз, по его словам, всё будет честно. В знак подтверждения своих намерений он обещал прибыть один.

– Неужели он совсем не опасается за свою жизнь? – удивилась Мадлен.

– Думаю, он готов рискнуть, – откликнулась Селеста. – А, возможно, не верит в угрозу со стороны Генриха. Де Гиз считает короля…

Селеста замолчала, опасаясь сказать лишнего.

– …слабым и никчёмным, – закончила за неё Мадлен.

Селеста чуть сморщилась, но кивнула. «Де Гиз не боится Генриха. А вот Екатерина наверняка переживает за жизнь сына. Во время пребывания де Гиза в Блуа мне придётся быть начеку – тяжело вздохнула Мадлен. – Я помню, о чём рассказывала Жизель, подслушав разговор отца с королём. Генрих замышлял убить де Гиза во время будущих переговоров. Отказался ли король от этих планов? Если он, как и прежде, жаждет смерти де Гиза – это может выйти ему боком. Весь католический мир ополчится против него. Хотя, насколько я помню, он хочет избавиться от де Гиза руками Анри, эта мысль не на шутку встревожила Мадлен. – Наваррский уже вернулся в Блуа, я видела его карету. Я должна предостеречь его. Возможно, своим вмешательством я испорчу планы короля и тем самым навлеку на него большую беду, но не смогу позволить ему подставить Анри».

Решив немедленно поговорить с Наваррским, Мадлен простилась с Селестой и направилась к покоям Анри. Но с каждым новым шагом решительность покидала девушку. «Я не видела его с того самого дня, как мне причудилась его смерть, – размышляла Мадлен. – Прошло немало времени, но события того вечера до сих пор остаются для меня загадкой. Как мне теперь следует вести себя с Анри?» – мучалась в догадках фрейлина.

Неожиданный визит Мадлен немало удивил мужчину. Увидев девушку на пороге своей комнаты, Анри наигранно приподнял бровь.

– Мадлен? Не ожидал увидеть вас в своих покоях, – игриво усмехнулся Наваррский. – Это намёк? Неужели разлука разожгла в вас те чувства, с которыми вы так упорно боретесь?

– Не ищите в моих поступках то, чего в них нет, – засмущавшись, попросила Мадлен.

– В таком случае я не понимаю, что привело вас ко мне.

– Я пришла предупредить вас… – Мадлен пробежала глазами по стенам, не уверенная, что у них нет ушей, – о заговоре против вас.

– Ещё один наёмный убийца? – усмехнулся Анри.

– На этот раз нет. Угроза для вас исходит от Его Величества.

– Хм, а вот это для меня новость.

– Он хочет вашими руками избавиться от де Гиза.

Анри задумался, словно пробуя на вкус слова девушки.

– План неплохой. Интересно, он сам до этого додумался? – словно насмехаясь над королём, спросил Анри. – В любом случае благодарю за предупреждение. Я буду осторожен.

Медленным нескромным взглядом скользнув по юной фрейлине, Наваррский поинтересовался:

– Могу я предложить вам бокал вина? Привёз его для особых случаев из Наварры.

– Нет, герцог, благодарю, – отказалась Мадлен.

– Что ж, оставлю его для нашей следующей встречи.

Мадлен, не видя причин задерживаться, направилась к двери. Но сомнения, что долгое время терзали её, не позволили девушке уйти. Поймав взгляд Наваррского, девушка решилась задать мучивший её вопрос:

– Анри, что произошло в том лесу?

Наваррский, не отводя взгляда, усмехнулся.

– Вы поцеловали меня, Мадлен. Разве такое можно забыть.

Мадлен невольно вздрогнула, вспомнив прикосновения губ Наваррского.

– Так, значит, поцелуй всё-таки был…

– А вы сомневались? – удивился Анри.

– Да, у меня были причины сомневаться. Ведь вы отрицаете то, что я видела собственными глазами, – голос Мадлен становился громче, эмоциональнее. – Вы были ранены. Мертвы!

Анри рассмеялся.

– Мон Этуаль, я живее всех живых.

Наваррский шагнул к девушке, не спрашивая разрешения, взял за руку и приложил её ладонь к своему сердцу.

– Слышите? – спросил он. – Оно бьётся. Так же быстро, как и всегда, когда я вижу вас.

Мадлен молчала. Под её ладонью, с силой ударяя в грудь, пульсировало живое горячее сердце.

– Так вы не ответите… – наконец тихо произнесла