Два сапога – не пара - Вита Алая Страница 43

— Всё хорошо, не беспокойтесь, — заверила его Альбина.

— А где Шац?

— Остался там, — ответил Макс. — С целью изучения местных знаний.

— Ну а вы? Узнали что-то полезное?

— Не только узнали, но и принесли, — Макс похлопал себя по карману. — Но думаю, это лучше обсудить в вашем кабинете.

— Да-да, конечно, — ректор поднялся и принялся поправлять одежду.

— А тут ничего не происходило? — на всякий случай спросил Макс.

— Нет, всё спокойно, как в склепе, — хохотнул Лёха. — Вот, камеру поставили на случай, если меня нейтрализуют.

Он показал на виток аварийной лестницы, под которым висело устройство, направленное в сторону портала огоньками инфракрасной подсветки. Освещение в зале и правда было скудным — только по периметру — с тех пор, как спецназ забрал свои софиты.

— Я ему говорю, что можно хотя бы днём отлучаться, всё равно вряд ли кто-то залезет, когда в здании полно людей, — «пожаловался» Игнатий Эрикович.

— А я говорю, что камера магию не видит и живой глаз надёжнее, — возразил Шершень. Видимо, этот диалог прошёл уже не один круг.

— Ладно, идёмте что ли, — сказал глава Академии.

— Погодите, — задержал его Макс. — Думаю, Лёхе полезно будет узнать, с кем он может столкнуться. В общем, наш противник — министр магических дел.

— Краузе? — поразился ректор.

— Он самый, — подтвердил Макс. — Но с ним в сговоре могут быть и другие ведомства. Так что не геройствуй, пожалуйста, Лёха. Я заметил, ты тут уже пару ловушек наколдовал. Не надо. Твоя задача остаться незаметным, пронаблюдать и доложить кому-то из нас. Верно, Игнатий Эрикович?

— Да, не смей подставляться. Как ты сам заметил, камера не доложит нам, что тут наколдовали. А если нарушители будут в масках, так от неё и вовсе пользы на пятак.

Поднявшись в кабинет, защищённый всеми мыслимыми способами, Макс с Альбиной доложили ректору всё, что удалось выяснить, а также рассказали наконец всю правду про гемадил, включая наличие образцов у двух его студентов, и обрисовали свой план.

Игнатий Эрикович покрутил под лупой вручённый ему камушек и спросил:

— Ну и как же мне его «запечатлеть»?

— Надо сосредоточиться на чувстве — именно чувстве, не мысли — чего вы желаете в глубине души, — принялся объяснять преподаватель. — Так, чтобы прямо почувствовать тепло или прилив сил. И вложить это ощущение в камень. Вот так.

Макс показал на своём экземпляре, взяв его в руки, и всем видом изобразив страстное желание, а потом позой передачу на предмет. Снова пригодились мамины уроки актёрского мастерства.

— Разумеется, желание должно быть как-то связано с невозможностью воздействовать на ваши взгляды и мнение извне. Но при этом надо сформулировать позитивную цель.

— Это как?

— Мне, конечно, помогал телепат. Но нам придётся как-то обойтись без него. Так вот, из его поправок к моим попыткам, я понял, что много думать над этим вопросом вредно. Ум нас обманывает — так он сказал. Зато чувства никогда. Я нашёл свою формулу в желании всегда быть самим собой. Как раз размышлял об этом недавно, когда с меня ненадолго сняли браслет. Вы не представляете, в насколько тесные рамки он зажимает урождённого мага!

— Хм. Хорошо. Я подумаю, — сказал ректор.

— Нет-нет, пожалуйста, вы должны сделать это сейчас. Во-первых, чтобы не откладывать в долгий ящик. Вдруг завтра и вам подсунут какой-нибудь гемадил, заряженный на подчинение? Коха же застали врасплох. К тому же Альбина сразу убедится, что камень действительно запечатлён. Так всем будет спокойнее.

— Ну хорошо.

Игнатий Эрикович взял камень в ладони, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Помедитировал немного и протянул камень на проверку студентке.

Сразу не получилось. Ни со второй попытки, ни с третьей. Максим следил за выражением лица ректора и пытался словесно его направлять. Альбина подолгу присматривалась к линиям после каждой попытки, чтобы наверняка убедиться. В общем, у них втроём ушёл на это почти час. Срослось наконец-то лишь тогда, когда главу Академии ненадолго оставили наедине с собой.

Девственные камни Резник предложил оставить у себя. Сказал, что положит в сейф, местоположение которого не стал показывать даже своим. Но следовало ожидать, что зачарован тот по высшему разряду, как и весь кабинет, а может, и тщательней. К тому же, здание под какой-никакой охраной, что, несомненно лучше любых тайников в учительском коттедже. Так что Донской безропотно опорожнил карманы, оставив себе только тот осколок, который предназначался для Коха. Заодно и запечатлел в нём жгучее желание вернуть Коху самого себя, и проверил, что получилось, пока они с Ученицей ждали результата ректорских усилий по созданию талисмана в пустой приёмной. Второй раз дался проще.

После чего все наконец разошлись поспать хотя бы пару часов. Макс-то с Альбиной не так уж давно проснулись в другом мире, но впереди был ещё долгий день. Ученице преподаватель велел пока готовиться к экзамену — и так уже много времени потеряно. Сам же планировал заняться «расколдовкой» Коха. Ибо по выходу из портала получил вчерашнее сообщение от Марианны, что ручка изъята.

Утром маг первым делом назначил секретарше встречу в кафе неподалёку от министерства. Завтракать решил там же, поскольку она точно не знала, когда сможет отлучиться. И даже успел закончить трапезу к тому моменту, как женщина появилась.

Макс предложил ей кофе, но у Марианны было всего пятнадцать минут, пять из которых были уже потрачены на дорогу, так что она быстренько сунула ему свёрток из сумки — свой шейный платок — и убежала.

Ручка была целой, вполне оригинальный «Монблан», только кнопка из гемадила… Решение возникло быстро. Однако для его воплощения Макс был вынужден позвонить Патриции. Лёгкого разговора он не ожидал, но самые худшие опасения — что та попросту не снимет трубку — всё-таки не оправдались.

— Надо же, какие занятые люди до меня снизошли! — ядовито поприветствовала его Патти. — В каком лесу сдох медведь? Мне как раз не помешает новая шуба!

— Слушай, прости, — серьёзно сказал Макс, не ведясь на подколку. — Я думал, Кох дал тебе понять, что мы тут заняты важным делом.

— Твой Кох меня вообще занёс в чёрный список со вчерашнего дня. Хороши партнёры — использовали и бросили!

— Не наговаривай, пожалуйста. Он попал в беду. И