Оплот добродетели - Екатерина Лесина Страница 43

– Да пусти меня, стерва! – взвизгнула Шелли где-то за спиной. – Я буду жаловаться! Слышите, вы…

Казнить.

Данияр открыл рот и захрипел, и этот хрип отрезвил.

– Не дергайся, Эрра сама с этой идиоткой побеседует, – успокоила Заххара перед тем, как воткнуть в тело очередную иглу. И дышать стало немного легче.

Спустя четверть часа Данияр, лежа на полу, окруженный подушками, одару и проводами портативного медицинского модуля, думал о том, что побег и вправду неплохой выход. Во всяком случае, одинокого и гордого космического волка травить незачем.

– Как ты? – в десятый, кажется, раз поинтересовалась Некко. И опустила на лоб ледяную ладонь. – Жар держится.

– А что ты хотела? – Заххара подняла руку Данияра. – И пульс учащен, но сердце выдержало, что уже хорошо… можно сказать, повезло.

– Что это вообще было? – ворчливо поинтересовалась Эрра.

– А ты не поняла? Он же ясно показал, что «Поцелуй одару».

Красивое название.

Мысли были вялыми, и Данияр прикрыл глаза. Навалилась вдруг усталость, и он бы уснул, но сон не шел. Оставалось лежать, вслушиваясь в мерное пиканье прибора и голоса женщин.

– Двойного действия, – пальцы Некко ласково перебирали его волосы. – Изначально вызывает паралич мышц гортани, местный. Создается ощущение, что человек подавился.

Во рту все еще сохранился сладковатый привкус, на редкость омерзительный. И Данияр часто сглатывал, пытаясь избавиться от него. А когда Некко поднесла бутылочку с ледяной водой, испытал чувство величайшей благодарности.

Хорошая она женщина.

Недаром старшая в гареме. Спокойная, справедливая. Все ее уважают. И жена из нее получилась бы отменная, если бы диктаторам позволялось бы жениться.

Хотя…

Может, и стоит?

Разогнать гарем… одна жена всяко дешевле в содержании… и вообще…

– Приступ длится несколько мгновений, но обычно этого хватает. А если нет, то вступает вторая часть. Через слизистые яд всасывается в кровь и, взаимодействуя с ферментами печени, образует еще более опасные вещества. Так что диализ обязателен. Еще лет двести назад его точно не спасли бы, а сейчас разработаны вполне толковые нейтрализаторы.

Счастье какое.

И двойное, что эти нейтрализаторы захватили с собой. Лежать было жестко, и Данияр заерзал.

– А что с этой… дурой? – Заххара добавила еще несколько слов, смутивших Данияра. А ведь приличная женщина, в гареме жила, где только понахваталась?

– Ничего, – голос Эрры раздался сбоку. Данияр даже представил себе, как она вытянулась на подушках, подложив под щеку смуглые ладони. – Дура она и есть… подружка посоветовала. Сказала, что там содержится афродизиаки…

– А подружка?

– Подружка купила коробку конфет на планете. И та была запакована.

Интересно выходит.

Предположение, что коробка была отравлена еще в магазине, Данияр отбросил сразу. Все же «Поцелуй одару» – вещь весьма специфическая, и получить его непросто.

Серый лишайник, основной ингредиент, растет лишь в одном месте на Ах-айоре.

Нет, отравили конфеты уже здесь.

– Шелли в общем чате спрашивала совета. Ей хотелось удержать внимание и стать законной женой.

– Зачем? – удивилась Заххара.

– Чтобы потом развестись и получить миллион. Или два.

– Дура.

– Что я и говорила… в том чате много таких, – в голосе Эрры прозвучало презрение. – И кто посоветовал особые конфеты, она не помнит. Она собиралась закончить вечер в постели и забеременеть.

Опасная дура. Именно глубиной своей дурости.

– Ей невыгодно было тебя травить. Но поскольку знакомства своего девица не скрывала, как не делала особого секрета из планов…

А угощение держала в сумочке, которую имела дурную привычку везде забывать, и отравить конфеты было легко.

– Не переживай, – Некко погладила Данияра. – Мы больше ее к тебе не подпустим.

– Точно, – поддержала ее Эрра. – Не хватало нам тут… звезды гарема.

И Данияр закрыл глаза. Ночь предстояла долгой и не особо приятной. Тело скрутила мелкая судорога, выступил пот, а в голове билась одна-единственная мысль: если сбежать, то… всем станет легче.

И Данияру особенно.

Глава 21

Верно, треклятое кресло продолжало качать в кровь лекарства, иначе откуда взялась эта совершенно несвойственная Тойтеку апатия?

Он сидел.

И кажется, утопал во мхах. И осознавал себя, как осознавал все, до чего дошел прежде, но это осознание не порождало никаких желаний. Разве что одно – закрыть глаза и спать. Несколько раз Тойтек определенно задремывал, ибо, когда открывал глаза, обнаруживал, что обстановка менялась. Потом он снова их закрывал, и она снова менялась.

Каюта.

Спальня.

И снова каюта. Массажный стол, в который его практически вдавливают, делая это с немалой силой. Но сила проходит сквозь вялое тело, и только стол потрескивает. Сон.

Ресторан.

Ужасная женщина, чье лицо покрывает толстый слой пудры. И все прочее – глаза, губы, даже нос – кажутся нарисованными на этом лице.

– Что-то он у вас совсем дохлый, – говорит она. И губы двигаются медленно, а Тойтек с раздражением понимает, что успокоительного в его крови, кажется, больше, чем самой крови.

Это нехорошо.

Женщина тянет руку и шевелит пальцами, делая «козу».

– Он в своем уме?

Более чем, и докажет, как только найдет способ убедить искин, что не собирается впадать в депрессию, а сильные эмоции вовсе не вредят. По стандартному протоколу всплеск гасился, а задачей системы было добиться гормональной и эмоциональной устойчивости субъекта.

Твою ж…

Что-то защелкало, и спокойствие стало просто-таки могильным.

– В своем, – Кахрай отодвинул кресло и, поднявшись, развернул его. – Прошу прощения. Нам пора.

Рыжая посмотрела вслед с каким-то весьма задумчивым видом. Может, вправду решила, что не стоит тратить на Тойтека силы? Что он сам загнется от излишней заботы?

И уже в каюте кресло крутанули.

А Тойтека выдернули из него за шкирку. Он висел, слегка покачиваясь, способный лишь счастливо улыбаться.

– С тобой точно не все в порядке, – сказал Кахрай, легонько встряхнув его.

– Умг… рх… хр…

– Надеюсь, это не значит, что ты сейчас загнешься.

– Нт.

Чтобы говорить, приходилось преодолевать и апатию, и какое-то отвратительное онемение языка.

– Кр…с…ло, – сумел выдавить из себя Тойтек. – Спк…ш-с…

Благо сопровождающий у него оказался сообразительным. Легким движением руки он закинул Тойтека на массажный столик и склонился над креслом. Развернул экран инфофона, вывел данные. И уставился на них так, будто что-то и вправду мог понять.

– Надо же… не подумал. Извини.

Крупные пальцы замелькали, внося поправки, которые, кажется, искин принял без особой радости. Несколько раз на экране вспыхивали красные таблички предупреждений, но Кахрай смахивал их.

– Так-то получше. Адреналин пока не дам, а то сердце не выдержит.

Он закончил корректировку программы и, задумчиво оглядев Тойтека,