Сингулярность Смерти - Vinnipukhovich Страница 41

Свет лампы тускнел, создавая тени в углу. Он вздохнул и откинулся на подушку. Иногда он задумывался, как сильно изменился. Он всё меньше думал о мести, всё больше о том, как жить здесь и сейчас. В лагере Глитч ощущал себя чем-то вроде постороннего, но всё же чувствовал, как он постепенно становится частью этой хрупкой общности.

В это время его мысли часто возвращались к Зое. Он не мог понять, что она на самом деле думает о нём, но был уверен, что её отношение постепенно меняется. Может быть, она не показывала этого, но он чувствовал её внимание, хотя бы в том, как она время от времени смотрела на него.

Почему она так держится? — снова возникал у него этот вопрос. Что в ней такого? Почему всё, что она говорит, всегда обёрнуто в сарказм?

В этот момент Глитч почувствовал, как его вопросы становятся не такими острыми, как раньше. Может быть, ему не нужно было искать на все ответы. Может, нужно просто продолжать жить здесь, рядом с этими людьми, даже если они не всегда понимают, кто он такой.

Он сжался в тёплое одеяло, но не смог уснуть сразу. Он слушал, как дождь барабанит по металлическим стенам, как в лагере слышатся разговоры, как кто-то тихо говорит по радио. Это был странный мир, но он знал, что, возможно, это его место.

На следующий день Глитч проснулся раньше всех, как всегда. Он знал, что сегодня его ждут новые задачи. Он снова прошёл по лагерю, помогал, где мог, настраивал оборудование, искал утерянные детали. Его старания стали заметны, и каждый день он ощущал, что люди начинают воспринимать его как свою часть, пусть и не полностью доверяя. В конце концов, он сам понимал, что они все остаются чужими, пока не станут частью этой команды. И хотя путь был долгим, каждый шаг приближал его к той цели, которую он так отчаянно искал.

Что дальше? — снова возникал вопрос перед сном. Но теперь он не был таким важным. Всё, что ему нужно было, это продолжать идти, просто быть здесь и адаптироваться.

Глитч проснулся среди глухого шума дождя, что барабанил по крыше его контейнера. Холодные металлические стены были его единственными свидетелями ночных размышлений. Он потянулся, привыкая к отсутствию привычного комфорта, привычного мира. Всё было чуждым, но и родным одновременно. Время в лагере текло по своим законам — оно было замкнуто в этом замкнутом мире, где даже воздух будто сжат между ржавыми трубами и железом. Глитч знал, что сегодня ему предстоит помочь с установкой новых фильтров для системы водоснабжения.

Когда он встал и потянулся, на его лице отразилась усталость. В такие моменты ему хотелось вернуться в тот мир, где всё было просто: код, алгоритмы, программы. Но здесь, среди этих людей, с которыми он даже ещё не успел толком поговорить, не было места для одиночества. Каждый день он сталкивался с тем, что должен учиться выживать в новых условиях. Стены лагерь были не только физическими барьерами, но и барьерами для понимания.

Он вышел на центральную площадку, где Вадим уже орудовал с каким-то оборудованием, покопавшись в старых запчастях.

— Эй, Глитч, — крикнул механик, не отрываясь от своей работы. — Пойдём, помоги с фильтрами.

Глитч подошёл к нему, молча взяв нужный инструмент и присев рядом. Это была очередная рутина — работа в тени огромных конструкций, где ничего не было готово на 100 %. Везде приходилось что-то чинить, что-то заменять. И каждый новый день напоминал вчерашний, но вот только люди здесь — другие. Они не могут просто выключить систему и перезагрузиться, как в Матрице. Всё, что у них есть — это руки, голова и воля. Глитч пытался понять, что заставляет этих людей продолжать бороться за выживание в таких условиях.

Он заметил, как Зоя стояла вдалеке, наблюдая за ним и Вадимом, её глаза не отрывались от его движений. Это было странно, потому что в прошлые дни она даже не смотрела в его сторону. И вот теперь её взгляд был всё чаще, словно она наблюдала за каждым его шагом. Глитч пытался не обращать на неё внимания, но этот момент его насторожил. Сложно было не заметить, что она всё чаще появляется в его поле зрения.

Когда фильтры были установлены и задача выполнена, Глитч направился обратно в своё временное жилище. Он уже привык к тому, что его дни проходили в постоянной работе, в каком-то подвешенном состоянии. Но каждый вечер, когда все вокруг затихали, он начинал задавать себе вопросы.

Тот вечер не был исключением. Глитч сидел на жестком металлическом ложе, вглядываясь в тусклый свет лампы, которая тускло освещала его пространство. Он был один, как всегда. Мысли бурлили в его голове, но они становились все более запутанными.

Что они видят в этом мире? — спрашивал себя Глитч. Почему все продолжают бороться? Всё, что у них есть — это обломки. Это же не жизнь, это просто существование. Но они не сдаются… Они не сдаются. Может быть, в этом и есть смысл?

Эти вопросы крутились в голове, и каждый раз перед сном он чувствовал, как грани его восприятия мира начинают изменяться. Всё больше Глитч понимал, что он не просто чужой среди этих людей — он стал частью их борьбы. А, возможно, и их болью.

Наступил новый день. Глитч снова отправился в лагерь, на этот раз выполняя более сложные задания. Он заметил, что в его жизни появляется не только работа, но и странное чувство, что кто-то начинает на него рассчитывать. Зоя больше не избегала его взглядов, а наоборот — иногда она встречалась с ним глазами, задерживалась на несколько секунд дольше, чем нужно. Он чувствовал, что каждый её взгляд — это как ещё один шаг на пути к доверию.

После очередной работы, когда лагерь уже начал погружаться в темные сумерки, Глитч заметил, что Зоя снова где-то поблизости. Она стояла у старого терминала и что-то набирала на клавиатуре, её лицо было сосредоточенным, но что-то в её выражении лица говорило, что она явно не игнорирует его. Он решил подойти.

— Ты всегда здесь, даже когда темно, — сказал Глитч, делая шаг к ней.

Зоя подняла глаза, и в её взгляде было что-то странное. Не агрессия, не настороженность, а как будто какая-то слабая, почти неслышная искорка интереса.

— Я тут не для того, чтобы с тобой разговаривать, Глитч, — её голос был ровным, но