Дом Франциса Шарка - Александр Скрибблер Страница 32

— Не-е, дедуль, мне кайфово. Мне хорошо-о-о…

— Тьфу! — психанул дед, резко развернулся и ушёл, бормоча себе под нос, что вся современная молодежь — бессовестная, наглая, противная.

Спустя короткое время, вернулся Билл. Только Джимми лёг, как громкие стоны в соседней комнате возобновились. Мистер Муншайн злобно стиснул зубы, наклонился, достал из-под кровати полную бутылку с виски. Откупорил бутылку, опустошил её наполовину из горла, затем выбросил её в открытую форточку. За окном раздался испуганный, звонкий и резко оборвавшийся писк Рокки. Но дед Джим его не услышал, потому что накрылся с головой одеялом, погружаясь в сон. Спустя пару минут входная дверь дома с грохотом распахнулась и два других, младших, внука мистера Муншайна вошли после вечерней прогулки — перепачканные и весёлые. Сегодня вместо обычных сигарет младшие внуки по ошибке взяли из дома сигареты Билла…

* * *

Несколько дней в доме мистера Муншайна прошли примерно одинаково (в Хорсредиш Гардене вообще редко когда один день сильно отличается от другого). Но потом, за пару дней до приезда сына Джимми из города со своей женой произошла одна странная штука. Странная, если не сказать больше. Билл со своими младшими братьями Тони и Бобом, а также с дедом Джимми сидели за столом и ужинали. Билл накручивал на вилку макароны, залитые кетчупом и лениво отправлял их в рот. Все это добро запивал пивом «Будвайзер» из бутылки. Вместе с этим он с загадочным выражением лица разглядывал татуировки на своих запястьях. Татуировки были одинаковые в виде кулаков с вытянутыми вверх средними пальцами, образующими «фак». Билл в очередной раз поднес к губам бутылку, чтобы хлебнуть, но остановился, держа бутылку горлышком ко рту. Его взгляд задержался на его деде, который сидел неподвижно словно статуя, с закрытыми глазами. Дед сидел, подперев щеку рукой и, по-видимому, дремал. Билл смотрел на деда, не убирая бутылку с пивом от губ: «Мать твою… какой же я идиот! Нет, я самый несчастный на этой планете… Я — бунтарь? Нет. Жертва? Вновь неверный ответ. Я просто-напросто некто, чей близкий человек беспричинно засыпает за столом во время ужина. Немногие могут этим похвастать, поэтому это КРУТО!». Билл сунул в рот горлышко «Будвайзера» и вылил в себя остатки пива. Младшие братья Билла сидели и о чём-то жужжали между собой, пока один из них не засёк, что дед дремлет. Это был Тони. Он, ехидно улыбаясь, привстал и, аккуратно подтянувшись к деду, шлёпнул того ладонью по щеке. В ту же долю секунды глаза Джимми резко распахнулись и уставились на Тони. Помимо какого-то странного зелёного свечения, в этих глазах еще и непонятно откуда возник холод. Раньше не было этого ледяного, зелёного взгляда. Даже тринадцатилетний ребёнок заметил этот непривычный, чужой какой-то взгляд на знакомом лице. От этого взгляда Тони стало не по себе. Мальчик продолжал бравировать, хотя его улыбка стала робкой и беспомощной.

— Эй, дед, — обратился Тони к старику, — проснись. Из-за тебя потом в два часа ночи еду по — новой никто разогревать не будет.

Дед осмотрел тем же спокойным, ледяным, (новым) взглядом всех сидящих рядом с ним за столом. Затем встал и вышел из дома со словами: «Пойду, прогуляюсь».

Он шёл по вечерней улице, осознавая, конечно же, что происходит. Однако его сознание до сих пор в это верило с трудом. Он знал, что он — Александр Румянцев. Знал, что пишет книги. Также он помнил, что за мгновенье до того, как очутиться в чужом теле, он находился в доме Франциса Шарка. Эти люди, что сидели с ним за столом в незнакомом доме, из которого он сейчас ушёл — это, по-видимому, семейство (сыновья или внуки) того, в чьё тело он был реинкарнирован. Семейство «американского старикашки из американской глубинки», как этого человека окрестил Францис Шарк. Деревня, по которой он сейчас двигался, естественно, абсолютно ему незнакома. Саша взглянул на внимательно следящую за ним с вечернего неба луну. С по-прежнему задумчивым и серьёзным лицом он сунул руку в карман рубашки. Извлёк пачку сигарет, закурил. Когда Александр прикуривал сигарету зажигалкой, то обратил внимание на свою руку. Взглянул на кожу на руке; рука была чужая, не его. Кожа, какая-то дряблая, обвисшая, не принадлежала Саше. Он ощупал другую руку, дотронулся до лица…

— Я - это больше не я, — тихо промолвил он.

Сигарета выпала из его губ.

Страх.

Он ощутил страх вперемешку с растерянностью и безысходностью. Наверное, по логике вещей, сейчас глаза Румянцева, светящиеся зеленоватым огоньком подопытного экземпляра, должны были исполниться этой самой растерянностью. Но вместо этого они исполнились искренней злобой. И в душé Саши весь страх и безысходность постепенно перетекли в лютую злобу. «Этот грёбаный пришелец играет мной как игрушкой», — пронеслась мысль. — «Он втянул меня в авантюру, и как теперь выпутываться? Интересно, а мысли мои этот белобрысый упырь может сейчас читать? Ну, если можешь, то… ПОШЁЛ ТЫ НА Х..!».

Он сжал кулаки с такой силой, что едва не сломал пальцы.

— Эй! — раздался поодаль оклик.

Румянцев бросил небрежный и практически безразличный взгляд в сторону приближающихся к нему трёх темных силуэтов.

— Слышь, бать, есть разговор. Притормози на минуту.

Они подошли. Александр без особого интереса смотрел на них, прекрасно осознавая, что где бы он ни находился, в чьём бы теле в данный момент ни обитал, на грубость он будет отвечать грубостью. И держать себя в руках перед мразями и негодяями он не собирался — нахрена? Из сотового телефона одного из подошедших к Александру субъектов лилась очень знакомая Румянцеву композиция. Правда, Саша не мог припомнить, кто её исполнял.

Рожи и волосы подошедших парней были разукрашены не пойми во что. Двое из них, те что были чуть пониже ростом, со стоячими зелёными волосами (волосы их были похожи на колючки дикобразов), были одеты в синие джинсовые куртки и джинсы с дырками на коленках. Третий же, самый высокий (главарь), с длинными чёрными волосами, в плаще, джинсах и синей футболке с изображением то ли пса, то ли волка, злобно сверкал чёрными глазками. Он обратился к Румянцеву:

— Значит так, дед, твой внук водит к себе домой и трахает мою невесту, которую Матильда звать — знаешь такую?

Александр молча, спокойно смотрел на собеседника.

— Так вот, если я еще раз её у вас дома увижу, я оторву Биллу сам знаешь, что. Так ему и передай, понял? Кстати тебе тоже не поздоровится, потому что тогда